Довод о том, что исполнение обязательства представляет собой самостоятельную сделку, весьма часто становится предметом обсуждения в конкретных судебных спорах, целью которых является оспаривание не договора (либо иного основания, породившего обязательства), а действий по его исполнению.
Суды этот подход разделяют далеко не всегда. Например, судами неоднократно обсуждался вопрос о том, является ли сделкой платеж, т.е. действие, направленное на исполнение денежного обязательства. Суды весьма единодушно отвечают на этот вопрос отрицательно. Так, по одному из налоговых споров окружной суд указал, что истец (налоговый орган), предъявивший требование о признании недействительными платежей по договору субподряда, фактически оспаривает не сделку, породившую денежные обязательства (договор субподряда), а банковские операции, совершенные в его исполнение. Между тем, как указал окружной суд, исполнение обязательства не является сделкой, и потому оно не может быть признано недействительным. На этом основании суд кассационной инстанции согласился с нижестоящими судами, которые в удовлетворении исковых требований отказали (см. постановление ФАС ЗСО от 29.06.2006 NФ04-041/2006(24061-А81-11)).
В другом деле, на этот раз о несостоятельности, окружной суд отказал в иске арбитражному управляющему, просившему признать платеж, совершенный в период наблюдения, недействительной сделкой. Окружной суд констатировал, что оспариваемые действия не являются сделкой, поскольку обязанность перечислить денежные средства возникла у должника в силу договора и является по существу действием по исполнению обязательства, не порождающим возникновение гражданских прав и обязанностей (см. постановление ФАС ПО от 26.04.2006 NА12-25485/05-с35).
В более раннем споре, также возникшем в деле о несостоятельности, другой окружной суд сделал похожий вывод. Истец заявил требования о признании недействительной сделки, влекущей предпочтительное удовлетворение требований одних кредиторов перед другими. Истец полагал, что такой сделкой является перечисление денежных средств банку, в котором несостоятельному должнику была открыта кредитная линия. Суды первой и апелляционной инстанций согласились с истцом и признали, что перечисление денежных средств банку подпадает под признаки сделки, установленные ГК. Кроме того, суд первой инстанции указал, что содержание п.3 ст.159 ГК свидетельствует о том, что исполнение договора также является сделкой. Однако эти выводы нижестоящего суда кассационная инстанция посчитала неверными. Окружной суд указал, что возврат денежных средств представляет собой исполнение обязательства по договору об открытии кредитной линии. Ссылку суда на ст.159 ГК окружной суд также признал неверной и разъяснил, что в этой норме законодатель имел в виду прекращение обязательства каким-либо иным способом, чем это предусмотрено тем договором, который исполняется. Судебные акты об удовлетворении иска были отменены, в иске было отказано (см. постановление ФАС МО от 29.04.2004 NКГ-А40/2896-04).
В еще одном споре судом был сделан следующий вывод о природе платежа (на этот раз – по векселю): совершение векселедателем платежа по векселю при его предъявлении является надлежащим исполнением вексельного обязательства, а не самостоятельной сделкой (см. постановления ФАС ЗСО от 09.03.2006 NФ04-824/2006(20177-А81-30); от 21.03.2006 NФ04-1520/2006(20795-А81-30); см. также постановления ФАС ПО от 16.05.2001 NА55-10583/00-27; ФАС ВВО от 19.06.2001 NА29-7784/00-2э).
Достаточно спорным является вопрос о том, можно ли признать сделкой действие, направленное на исполнение учредительного договора (т.е. передачу имущества в качестве оплаты долей в уставном капитале (акций) юридического лица). Ответы окружных судов на этот вопрос уже не так единодушны. Например, существует достаточно большой массив дел, в которых суды признают такую передачу исполнением обязательств, возникающих из учредительного договора, и на этом основании отрицают за этим действием характер сделки. Так, по одному из дел суд указал, что требование о применении последствий недействительности передаточного акта, является неправомерным, поскольку передача имущества в уставный капитал создаваемого общества не является сделкой как таковой (см. постановление ФАС ВСО от 08.12.2005 NА74-143/2005-Ф02-5466, 5467/05-С2).
В другом деле окружной суд счел, что передача имущества в уставный капитал вновь созданного общества сама по себе сделкой не является, а представляет собой действие по исполнению сделки – учредительного договора о создании ООО. Это, в свою очередь, означает, что указанное действие не может быть признано недействительным (см. постановление ФАС МО от 07.10.2003 NКГ-А41/7410-03). Аналогично и в другом деле – суд указал, что передача спорного имущества в уставный капитал ООО является не самостоятельной сделкой, а исполнением обязательства учредителя ООО, возникшего из учредительного договора (см. постановление ФАС СЗО от 10.03.2006 NА21-2745/03-С2).
Имеется и обратная практика. Так, например, в одном деле окружной суд сделал следующий вывод: передача имущества в уставный фонд является сделкой – действием, направленным на отчуждение имущества, т.е. на прекращение права собственности у одного лица и возникновение этого права у другого (см. постановление ФАС СКО от 02.06.1999 NФ08-987/99). В другом деле окружной суд отменил судебные акты и направил дело на новое рассмотрение, предложив суду первой инстанции рассмотреть вопрос о признании действия по внесению имущества в уставный капитал самостоятельной сделкой (см. постановление ФАС МО от 24.08.2004 NКГ-А41/6895-04).
Не имеет однозначного разрешения и вопрос о том, можно ли признать сделкой передачу имущества во исполнение договора купли-продажи. В одном из дел суд указал, что такая передача имущества сделкой не является (см. постановление ФАС МО от 01.03.2006 NКГ-А41/1051-06). Схожее разъяснение было дано другим окружным судом: акт приема-передачи является техническим документом, подтверждающим исполнение сделки. Однако передача спорного имущества сделкой не является (см. постановление ФАС УО от 17.01.2005 NФ09-4441/04ГК). В еще одном деле суд пришел к такому же выводу: судами первой и апелляционной инстанций сделан правильный вывод о том, что передача имущества сделкой не является, а произведена во исполнение решения совета директоров АО (см. постановление ФАС УО от 21.08.2001 NФ09-1333/01ГК).
Существует и иная практика. Например, в деле о признании недействительной передачи имущества во исполнение обязательства, порожденного административным актом, суд указал, что по своей юридической природе передача имущества является сделкой, поскольку относится к числу действий, направленных на возникновение, изменение или прекращение гражданских правоотношений. Передача имущества направлена на прекращение вещных прав у одного лица и возникновение их у другого (см. постановление ФАС СКО от 01.11.1999 NФ08-2283/99). Схожий вывод был сделан другим окружным судом. Исследовав материалы дела, суд пришел к выводу о том, что передача имущества, оформленная актом приема-передачи, соответствует критериям ст.153 ГК и является сделкой (см. постановление ФАС УО от 26.06.2006 NФ09-5309/06-С3; ср. также постановления ФАС ВСО от 21.01.2005 NА19-16574/04-22-Ф02-5722/04-С2; ФАС ВСО от 14.02.2005 NА33-438/04-С1-Ф02-83/05-С2; ФАС ЗСО от 07.12.2005 NФ04-7754/2005(16402-А27-38)).
Весьма последовательно признает сделкой исполнение обязательства по передаче имущества ФАС СКО. Например, по одному делу этот суд указал, что передача имущества в погашение задолженности подпадает под признаки сделки (ст.153 ГК), поскольку это действие направлено на прекращение обязательств (см. постановление от 11.11.1997 NФ08-1469/1997).
Более подробное объяснение того, почему исполнение договора купли-продажи является самостоятельной сделкой, ФАС СКО дал в другом, более позднем деле. Согласно ст.153 ГК передача имущества является сделкой, поскольку относится к разряду действий, направленных на установление, изменение или прекращение правоотношений. В силу ст.161 и 162 ГК передача имущества от одного лица к другому должна была совершаться в простой письменной форме, однако несоблюдение этой формы, в том числе формы, установленной правилами бухгалтерского учета, не влечет недействительности сделки и не лишает стороны права ссылаться в подтверждение сделки на другие доказательства (кроме свидетельских показаний) (см. постановление ФАС СКО от 21.06.1999 NФ08-1072/99). Как видим, в этом деле суд не только сделал вывод о том, что передача имущества является самостоятельной сделкой, но и применил к ней правила о форме сделок и последствиях ее несоблюдения.
"Законодательство и экономика", 2008, N 3
В условиях стабилизации и укрепления курса рубля по отношению к доллару США и евро создались благоприятные предпосылки для проведения мероприятий по обеспечению полной конвертируемости рубля, что, в свою очередь, повлекло отмену с 1 января 2007 г. норм Федерального закона от 10 декабря 2003 г. N 173-ФЗ "О валютном регулировании и валютном контроле" <1> (далее - Закон о валютном регулировании), предусматривавших особые правила проведения валютных операций между резидентами и нерезидентами.
<1> СЗ РФ. 2003. N 50. Ст. 4859.
Усиление частноправовой составляющей регулирования валютных правоотношений обусловливает необходимость его рассмотрения с точки зрения науки гражданского права. В настоящей статье рассматривается понятие и правовая природа исполнения обязательства в иностранной валюте, определение которых является необходимым условием для дальнейшего изучения особенностей гражданско-правового регулирования платежей в иностранной валюте, выработки предложений по совершенствованию действующего гражданского и валютного законодательства, а также рекомендаций хозяйствующим субъектам, осуществляющим внешнеэкономическую деятельность.
В целях настоящей статьи под обязательством в иностранной валюте понимается гражданско-правовое отношение, в котором должник обязан передать кредитору в качестве законного платежного средства (уплатить) иностранную валюту, а кредитор вправе требовать от должника исполнения данной обязанности.
На практике наиболее распространенным способом прекращения обязательств является надлежащее исполнение (п. 1 ст. 408 ГК РФ). В целом исполнение характеризуется с двух сторон: как реальное (совершение действий, которые составляют его предмет или воздержание от совершения определенных действий) и как надлежащее (соблюдение требований, которые определяют, кто и кому должен произвести исполнение, а также каким предметом, когда, где и каким способом) <2>. В отношении денежных обязательств надлежащим исполнением, по мнению Л.А. Новоселовой, является совершение действий по передаче кредитору денежных средств в порядке, установленном условиями обязательства, при соблюдении условий о месте, времени, субъекте исполнения <3>. Как следует из ст. 309 и других статей гл. 22 ГК РФ, исполнение является надлежащим, если оно соответствует условиям обязательства, требованиям закона, иных правовых актов, а при их отсутствии - обычаям делового оборота и иным обычно предъявляемым требованиям к лицам, осуществляющим и получающим исполнение, предмету, сроку, месту и способу исполнения. Соответственно, исполнение обязательства в иностранной валюте состоит в совершении должником платежа кредитору на всю сумму обязательства надлежащим предметом, в надлежащем месте, в надлежащий срок и надлежащим способом. Реальное исполнение такого обязательства составляет платеж. В.А. Белов понимает под платежом вручение должником кредитору наличных денег в сумме, составляющей предмет денежного обязательства <4>. С точки зрения Л.А. Новоселовой, платеж может осуществляться и в безналичной форме, которая является разновидностью уступки права требования <5>. В тех случаях, когда Закон о валютном регулировании допускает расчеты наличной иностранной валютой, платеж заключается в передаче в собственность кредитора наличных денежных знаков.
<2> Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право. Книга первая: Общие положения: Изд. 2-е, завод 6-й (стереотипный). - М.: Статут, 2003.
<3> Новоселова Л.А. Проценты по денежным обязательствам. Изд. 2-е., испр. и доп. - М.: Статут, 2003.
<4>
<5> Новоселова Л.А. Проблемы гражданско-правового регулирования расчетных отношений: Автореф. дис. ... докт. юрид. наук. - М., 1997.
Но предметом обязательства в иностранной валюте являются не только наличные средства, выраженные в денежной единице соответствующего государства. В силу п. 1 ст. 140, п. 2 ст. 861 ГК РФ, ч. 2 и 3 ст. 14 Закона о валютном регулировании расчеты по обязательствам в иностранной валюте должны производиться в безналичной форме, за исключением случаев, прямо предусмотренных законом. Поэтому платеж следует рассматривать как передачу иностранной валюты в качестве законного платежного средства, которая может осуществляться как в наличной, так и в безналичной форме.
В связи с тем что надлежащий платеж влечет прекращение обязательства, возникает вопрос о его месте в системе юридических фактов. Г.Ф. Шершеневич подразделял всю совокупность юридических фактов на события и действия, указывая, что "действия разделяются на два вида: сделки и правонарушения" <6>. О.А. Красавчиков предложил делить юридические факты на события и действия; действия - на правомерные и неправомерные; правомерные действия - на юридические акты и юридические поступки <7>. Безусловно, платеж является правомерным действием, а ответ на вопрос о том, к какой классификационной группе правомерных действий он принадлежит, зависит от определения правовой природы исполнения как юридически значимого обстоятельства, влекущего прекращение обязательства.
<6> Шершеневич Г.Ф. Общая теория права. - М., 1912.
<7> Красавчиков О.А. Теория юридических фактов в советском гражданском праве: Автореферат диссертации кандидата юридических наук. - Свердловск, 1950.
Наиболее распространенным правомерным действием в гражданском праве является сделка. Сделками в соответствии со ст. 153 ГК РФ признаются действия граждан и юридических лиц, направленные на установление, изменение или прекращение гражданских прав и обязанностей.
Доктринальное определение понятия "сделка" в теории гражданского права всегда являлось предметом исследований. В корневой системе цивилистики - римском праве - общего понятия сделки выработано не было <8>. Д.И. Мейер понимал под юридической сделкой "всякое юридическое действие, направленное к изменению существующих юридических отношений" <9>. Он отмечал два существенных для сделки условия. Во-первых, сделка должна произвести изменения в существующих юридических отношениях. Во-вторых, она должна быть направлена на изменение существующих юридических отношений. О.Н. Садиков определяет сделки как "наиболее распространенные юридические факты, влекущие возникновение и прекращение гражданских прав и обязанностей" <10>. В качестве основных характеристик сделки он указывает на волевой характер сделки, который выражается в ее направленности на достижение определенного правового результата; правомерность и свободное совершение - своей волей и в своем интересе. А.М. Эрделевский рассматривает сделку как "волевое правомерное юридическое действие субъектов (участников) гражданских правоотношений" <11>. Дополнительно названный автор отмечает направленность воли лица при совершении сделки на достижение определенного правомерного правового результата, который заключается в установлении, изменении или прекращении гражданских прав и обязанностей. Р.О. Халфина считает, что "любая сделка представляет собой набор определенных "юридических признаков", "свойств", позволяющих, во-первых, отграничить ее от явлений, сходных со сделкой, а во-вторых, правильно оценить правовой эффект (результат) сделки" <12>. В качестве таких признаков она выделяет: правомерность; со ссылкой на ст. ст. 6, 10, 169 ГК РФ - соответствие сделки основополагающим нравственным нормам; выражение вовне как действия граждан и юридических лиц; свободу воли, намерения лица совершить сделку; единство воли, намерения лица совершить сделку и волеизъявления, поведения лица, в котором эта воля получает внешнее выражение; направленность на достижение определенного результата, а именно на наступление определенных правовых последствий прежде всего для сторон сделки. По мнению М.В. Телюкиной, сделка представляет "собой действие субъекта гражданских правоотношений, направленное на установление, изменение, прекращение гражданских прав и обязанностей" <13>. Исходя из буквального толкования соответствующих статей ГК РФ, она в качестве главного признака сделки отмечает направленность на возникновение, изменение, прекращение правоотношений. В учебнике гражданского права под редакцией А.П. Сергеева и Ю.К. Толстого (автор главы - М.В. Кротов) понятие сделки дается путем перечисления характерных признаков: "а) сделка - волевой акт, т.е. действия людей; б) это правомерные действия; в) сделка направлена на возникновение, прекращение или изменение гражданских правоотношений; г) сделка порождает гражданские правоотношения, поскольку именно гражданским законом определяются те правовые последствия, которые наступают в результате совершения сделок" <14>. В.С. Ем относит к сделкам осознанные, целенаправленные, волевые действия физических и юридических лиц, совершая которые они стремятся к достижению определенных правовых последствий <15>. Следовательно, сделка - это разновидность юридического факта - правомерный волевой акт субъекта гражданского права, совершаемый, как правило <16>, свободно (т.е. своей волей и в своем интересе) и направленный на достижение определенного правового результата.
<8> Гримм Д.Д. Лекции по догме римского права. - СПб., 1907.
<9> Мейер Д.И. Русское гражданское право. - М.: Статут, 1997.
<10> Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части первой (постатейный). Институт законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве Российской Федерации. Изд. 3-е, испр., доп. и перераб. с использованием судебно-арбитражной практики / Руководитель авторского коллектива и ответственный редактор - доктор юридических наук, профессор О.Н. Садиков. - М.: Контракт; ИНФРА-М, 2005.
<11> Научно-практический комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части первой (постатейный) / Под ред. В.П. Мозолина, М.Н. Малеиной. - Издательство "Норма", 2004.
<12> Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части первой (постатейный) / Под ред. Т.Е. Абовой, А.Ю. Кабалкина. - Издательство "Юрайт", 2004.
<13> Телюкина М.В. Понятие сделки: теоретический и практический аспекты // Адвокат. 2002. N 8.
<14> Егоров Н.Д., Елисеев И.В. и др. Гражданское право: Учеб. 3 т. Т. 1. 6-е изд., перераб. и доп. / Отв. ред. А.П. Сергеев, Ю.К. Толстой. - М.: ТК Велби, Изд-во "Проспект", 2003.
<15> Гражданское право: общая часть. Учеб. 4 т. Т. 1 / Отв. ред. проф. Е.А. Суханов. - 3-е изд., перераб. и доп. - М.: Волтерс Клувер, 2004.
<16> Законом может быть предусмотрено понуждение к совершению сделки. Например
, заключение договора в обязательном порядке (ст. 445 ГК РФ).
К другому виду правомерных действий относятся юридические поступки. О.А. Красавчиков определял юридические поступки как правомерные юридические действия, с которым нормы права связывают юридические последствия независимо от того, было ли направлено действие на указанные последствия или нет <17>. Отличием сделок от юридических поступков является направленность первых на достижение определенного правового результата: "Правовые последствия юридических поступков наступают в силу закона, независимо от намерения совершающих их лиц и наличия у них дееспособности" <18>.
<17> Красавчиков О.А. Юридические факты в советском гражданском праве // Категории науки гражданского права. Избранные труды. В 2 т. Т. 2. - М.: Статут, 2005.
<18> Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части первой (постатейный). Институт законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве Российской Федерации. Изд. 3-е, испр., доп. и перераб. с использованием судебно-арбитражной практики / Руководитель авторского коллектива и ответственный редактор - доктор юридических наук, профессор О.Н. Садиков. - Юридическая фирма "Контракт", Издательский дом "ИНФРА-М", 2005. Научно-практический комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части первой (постатейный)/ Под ред. В.П. Мозолина, М.Н. Малеиной. - Издательство "Норма", 2004.; Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части первой (постатейный)/ Под ред. Т.Е. Абовой, А.Ю. Кабалкина. - Издательство "Юрайт", 2004.; Телюкина М.В. Понятие сделки: теоретический и практический аспекты // Адвокат. 2002. N 8.
В отношении квалификации исполнения в качестве того или иного вида правомерных действий мнения ученых разошлись. Е.А. Суханов считает, что исполнение - это правомерное и волевое действие (поведение) должника, направленное на прекращение имеющейся у него обязанности (долга), и представляющее собой сделку <19>. Данную точку зрения разделяет М.В. Кротов <20>. Представителем противоположной точки зрения является О.А. Красавчиков: "Важнейшим юридическим поступком... является исполнение должником лежащей на нем по обязательству имущественной (а в определенных случаях и неимущественной) обязанности" <21>. Позицию О.А. Красавчикова разделяет М.И. Брагинский <22>. В.А. Белов считает, что платеж не может рассматриваться в качестве сделки, ибо исполнение всегда прекращает обязательство, независимо от своей направленности: "Платеж представляет из себя не сделку, но юридический поступок" <23>. С точки зрения В.А. Бублика, использование иностранной валюты в качестве средства платежа может быть как самостоятельной сделкой (при расчетах посредством документарного аккредитива и инкассо), так и включаться в качестве расчетно-платежного элемента в состав внешнеэкономического обязательства (при использовании иных форм расчетов) <24>.
<19> Гражданское право. Учеб. в 2 т. Т. II. Полутом 1. / Отв. ред. проф. Е.А. Суханов. - 2-е изд., перераб. и доп. - М.: Волтерс Клувер, 2004.
<20> Егоров Н.Д., Елисеев И.В. и др. Гражданское право. Учеб. в 3 т. Т. 1 / Отв. ред. А.П. Сергеев, Ю.К. Толстой. - 6-е изд., перераб. и доп. - М.: ТК Велби, Изд-во "Проспект", 2003.
<21> Красавчиков О.А. Юридические факты в советском гражданском праве // Категории науки гражданского права. Избранные труды: в 2 т. Т. 2. - М.: Статут, 2005.
<22> Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право. Книга первая: общие положения: Издание 2-е, завод 6-й (стереотипный). - М.: Статут, 2003.
<23> Белов В.А. Денежные обязательства. - М.: АО "Центр ЮрИнфоР", 2001.
<24>
Различная правовая природа наличных и безналичных денег определяет особенности осуществления наличных и безналичных платежей во исполнение обязательства в иностранной валюте. При использовании наличной формы расчетов должник передает кредитору иностранную валюту как вещь, соответственно, платеж состоит в ее вручении (п. 1 ст. 224 ГК РФ). Для осуществления безналичного платежа по обязательству в иностранной валюте должник заключает с уполномоченным банком договор банковского счета. Только после этого становится возможным использование той или иной формы расчетов, предусмотренной договором (абз. 3 общей части Положения о безналичных расчетах, утвержденного Центральным банком РФ 3 октября 2002 г. N 2-П <25>). Основанием для перечисления денег с банковского счета должника являются: платежное поручение, заявление об открытии аккредитива и предоставление предусмотренных аккредитивом документов, платежное требование и распоряжение о его оплате (акцепт) либо только платежное требование, чек. В соответствии со ст. 3 Унифицированных правил и обычаев для документарных аккредитивов <26> и п. 4.1 Положения о безналичных расчетах документарный аккредитив является самостоятельной сделкой, обособленной от договора. На основании аккредитива возникает обязанность уплатить иностранную валюту, он может совершаться путем заключения договора банковского счета или дополнительного соглашения к уже заключенному договору (в частности, соглашения об открытии аккредитива). Содержание вытекающих из перечисленных сделок обязательств банка должника составляет обязанность произвести платеж. Осуществляемое в результате действий банка перечисление иностранной валюты составляет исполнение указанных сделок. Таким образом, должник, исполняя обязательство в иностранной валюте в безналичной форме, производит следующие действия: заключает соответствующий договор с банком или дополнительное соглашение к нему, направляет в банк платежное поручение, заявление об открытии аккредитива либо производит акцепт платежного требования, выдает чек. Банк же от имени должника осуществляет перевод иностранной валюты с его счета на корреспондентский счет банка кредитора. Заключение договора или дополнительного соглашения с банком, бесспорно, является сделкой, а иные указанные действия должника (в том числе по передаче наличной иностранной валюты), равно как и действия банка по списанию и зачислению иностранной валюты, основываясь на предложенной О.А. Красавчиковым концепции, следует рассматривать как юридические поступки. Следовательно, исполнение обязательства в иностранной валюте в наличной форме представляет собой юридический поступок, а в безналичной - совокупность сделок и юридических поступков. Итак, исполнение обязательства в иностранной валюте можно определить как совокупность правомерных действий (сделок и юридических поступков), влекущих передачу должником (третьим лицом, на которое возложено исполнение) кредитору (уполномоченному кредитором лицу) иностранной валюты в качестве законного платежного средства в наличной или в безналичной форме на всю сумму денежного обязательства надлежащим предметом, в надлежащем месте, в надлежащий срок и надлежащим способом.
<25> Вестник Банка России. 2002. N 74.
<26> Публикация Международной торговой палаты N 500 // Банковский бюллетень. 1994. N N 13, 14.
В арбитражной практике встречались случаи, когда нарушение валютного законодательства при осуществлении расчетов в иностранной валюте рассматривалось как основание для признания недействительным договора, во исполнение которого осуществлялся платеж. Так, в Постановлении Федерального арбитражного суда Северо-Западного округа от 12 января 1998 г. по делу N 1-4017/13-577/97 признаны недействительными предварительный договор и договор подряда в силу нарушения требований валютного законодательства к порядку проведения валютных операций. В Постановлении Федерального арбитражного суда Северо-Западного округа от 11 декабря 1997 г. по делу N 02-01/100 по тому же основанию признано ничтожным дополнительное соглашение об отсрочке платежа в иностранной валюте по экспорту. Напротив, в Постановлении от 4 декабря 1997 г. по делу N А56-6228/97 Федеральный арбитражный суд Северо-Западного округа указал, что нарушение установленного валютным законодательством порядка совершения валютных операций не обязательно влечет за собой недействительность договора, который предусматривает совершение таких операций. Обобщив практику применения законодательства о валютном регулировании и валютном контроле, Высший Арбитражный Суд РФ подчеркнул правомерность упомянутого вывода суда кассационной инстанции о том, что нарушения валютного законодательства в ходе исполнения гражданско-правового договора не влекут его недействительности <27>. Поскольку исполнение обязательства в иностранной валюте состоит из совокупности сделок и юридических поступков, постольку в случаях нарушения требований валютного законодательства применение норм права, содержащихся в ст. ст. 168, 167 ГК РФ, возможно только к сделкам должника с уполномоченными банками.
<27> Пункт 16 Информационного письма от 31 мая 2000 г. N 52 "Обзор практики разрешения арбитражными судами споров, связанных с применением законодательства о валютном регулировании и валютном контроле" // Вестник ВАС РФ. 2000. N 7.
Ответственность хозяйствующих субъектов за совершение не являющихся сделками действий по исполнению обязательства в иностранной валюте с нарушением актов валютного регулирования установлена Кодексом Российской Федерации об административных правонарушениях от 30 декабря 2001 г. N 195-ФЗ и является по своей природе публично-правовой. Несоответствие условий договора о порядке осуществления платежей в иностранной валюте предписаниям валютного законодательства является основанием для признания недействительной только той части сделки, которая касается исполнения возникшего на основании договора обязательства в иностранной валюте, если можно предположить, что сделка была бы совершена и без включения в договор недействительной ее части (ст. 180 ГК РФ). Так, до 1 января 2007 г. условие договора, заключенного между резидентом и нерезидентом, о платеже в иностранной валюте по операциям с внутренним ценными бумагами противоречило ч. 8 ст. 8 Закона о валютном регулировании, что являлось основанием для признания этой части сделки (а не договора в целом) ничтожной. В соответствии с п. 3 Информационного письма Президиума ВАС РФ от 4 ноября 2002 г. N 70 "О применении арбитражными судами статей 140 и 317 Гражданского кодекса Российской Федерации" <28> в таком случае платеж осуществляется в рублях в соответствии с п. 2 ст. 317 ГК РФ.
<28> Вестник ВАС РФ. 2003. N 1.
В соответствии с п. 2 ст. 167 ГК РФ при недействительности сделки каждая из сторон обязана возвратить другой все полученное по сделке. ВАС РФ в п. 7 Информационного письма от 31 мая 2000 г. N 52 истолковал понятие "полученное" как размер взыскания, который совпадает с суммой валютной операции, проведенной с нарушением валютного законодательства. Необходимо учитывать, что данное разъяснение относилось не к применению последствий недействительности сделок, не соответствующих валютному законодательству согласно ст. ст. 167, 168 ГК РФ, а исключительно к взысканию всего полученного по недействительным сделкам на основании п. 1 ст. 14 Закона РФ от 9 октября 1992 г. N 3615-1 "О валютном регулировании и валютном контроле" <29>. Данная мера являлась по своей природе административной ответственностью за противоправное поведение и не преследовала цели восстановить имущественное положение нарушителя (Постановление Федерального арбитражного суда Северо-Западного округа от 15 сентября 1999 г. по делу N А56-15665/99). Действующий на сегодняшний день Закон о валютном регулировании не содержит норм, непосредственно устанавливающих ответственность за его нарушение. Статья 25 данного Закона содержит отсылочную норму о том, что резиденты и нерезиденты, нарушившие положения актов валютного законодательства Российской Федерации и актов органов валютного регулирования, несут ответственность в соответствии с законодательством Российской Федерации. В настоящее время норма, аналогичная по содержанию п. 1 ст. 14 Закона РФ от 9 октября 1992 г. N 3615-1 "О валютном регулировании и валютном контроле", в законодательных актах, регламентирующих ответственность за нарушение валютного законодательства, отсутствует. Поэтому при применении последствий недействительности сделок, не соответствующих валютному законодательству, в соответствии со ст. ст. 167, 168 ГК РФ понятие "полученное по сделке" должно толковаться с позиций цивилистики без учета разъяснения, содержащегося в п. 7 Информационного письма ВАС РФ от 31 мая 2000 г. N 52.
<29> Российская газета. 1992. N 240.
Использование иностранной валюты в качестве средства платежа в силу п. 9 ч. 1 ст. 1 Закона о валютном регулировании является валютной операцией. Теоретическая и практическая значимость квалификации тех или иных действий хозяйствующих субъектов в качестве валютной операции, которая состоит в распространении на них предписаний валютного законодательства, требует определить понятие "валютная операция". В связи с тем что Закон о валютном регулировании не устанавливает легального определения этого понятия, в юридической литературе предлагаются различные доктринальные варианты. Н.Ю. Ерпылева понимает под валютными операциями комплекс действий резидентов и нерезидентов, совершаемых с валютными ценностями, как правило, в форме различного рода сделок, существенной чертой которых выступает движение валютных ценностей в виде перехода права собственности на них и (или) их физического перемещения <30>. С данным определением соглашается В.А. Бублик, уточняя, что важным признаком валютных операций является их урегулированность не только нормами национального гражданского права и законодательства о валютном регулировании, но и международного частного права <31>. А. Ялбулганов и Е. Шаманова рассматривают валютные операции как юридически значимые действия субъектов публичного и частного права, как связанные, так и не связанные с заключением сделок, ведущие либо к изменению субъекта права собственности на валютные ценности, валюту Российской Федерации или внутренние ценные бумаги, либо к трансграничному перемещению валютных ценностей, валюты Российской Федерации или внутренних ценных бумаг, либо к международному переводу валютных ценностей, валюты Российской Федерации или внутренних ценных бумаг, либо к переводу валюты Российской Федерации, внутренних и внешних ценных бумаг в пределах Российской Федерации нерезидентами <32>. В.А. Трапезников считает, что валютные операции - предусмотренные законодательством действия экономических субъектов, совершаемые в отношении валюты и валютных ценностей и подлежащие государственному регулированию и контролю для защиты национальной валюты <33>. Н.В. Сапожников определяет валютную операцию как совокупность юридических и фактических действий участников валютных отношений, регламентированных частноправовыми и публично-правовыми нормами и направленных на возникновение, изменение или прекращение прав и обязанностей относительно валютных ценностей <34>. По мнению А.С. Селивановского, валютная операция - это совокупность юридических и фактических действий участников валютных отношений, направленных на возникновение, изменение или прекращение прав собственности, а в некоторых случаях - иных прав на валютные ценности, а также на денежные средства в валюте Российской Федерации при осуществлении расчетов между резидентами и нерезидентами, регламентированных частноправовыми и публично-правовыми нормами <35>. С точки зрения А.В. Емелина, валютные операции - это юридически значимые действия субъектов публичного и частного права, как связанные, так и не связанные с заключением сделок, ведущие либо к изменению субъекта вещных прав на валютные ценности, либо к трансграничному перемещению валютных ценностей <36>. Н.Н. Косаренко рассматривает валютную операцию как комплекс действий резидентов и нерезидентов, совершаемых с валютными ценностями, как правило, в форме различного рода сделок, существенной чертой которых выступает движение валютных ценностей в виде перехода права собственности на них и (или) их физического перемещения <37>. Л.Г. Вострикова исходя из того, что валютная операция - это не только действие (бездействие), совершаемое резидентами и нерезидентами как участниками гражданских правоотношений, но и иные действия, не имеющие никакого отношения к гражданско-правовому регулированию, дает следующее определение: валютные операции - это действия резидентов и нерезидентов по владению, пользованию и распоряжению валютными ценностями, действия нерезидентов по владению, пользованию и распоряжению валютой Российской Федерации и внутренними ценными бумагами, действия резидентов по приобретению у нерезидентов или отчуждению в пользу нерезидентов валюты Российской Федерации и внутренних ценных бумаг и действия резидентов по ввозу в Россию и вывозу из нее внутренних ценных бумаг и валюты Российской Федерации <38>. А. Харатян выделяет следующие особенности валютных операций:
- это действия, как совершаемые в процессе осуществления гражданско-правовых сделок, так и не имеющие никакого отношения к сделкам;
- субъектами валютной операции являются резиденты и нерезиденты;
- большинство валютных операций осуществляется исключительно через уполномоченные банки;
- наличие в отношении их специального источника права - Закона о валютном регулировании и контроле;
- регистрационный или разрешительный порядок их совершения;
- все валютные операции выступают объектом особого государственного контроля, осуществляемого специальными субъектами - органами и агентами валютного контроля.
<31> Бублик В.А. Гражданско-правовое регулирование внешнеэкономической деятельности в Российской Федерации: проблемы теории, законотворчества и правоприменения: Монография. - Екатеринбург: Изд-во УрГЮА, 1999.
<32>
<33> Трапезников В.А. Валютное регулирование в международном инвестиционном праве. - М.: Волтерс Клувер, 2004.
<34> Сапожников Н.В. Валютные операции коммерческих банков. - М.: Юристъ, 1999.
<35> Селивановский А.С. Комментарий к Закону РФ "О валютном регулировании и валютном контроле". - М., 2000.
<36> Тосунян Г.А., Емелин А.В. Валютное право Российской Федерации. Учеб. пособие. - 2 изд., испр. и доп. М.: Дело (Сер. "Банковское и финансовое право"). 2004. С. 368.
<37> Косаренко Н.Н. Валютное право: курс лекций. - М.: Флинта, МПСИ, 2006.
<38> Вострикова Л.Г. Валютное право. Учеб. пособие для вузов. - М.: ЗАО "Юстицинформ", 2006.
В результате своих умозаключений названный автор приходит к выводу, что валютная операция - самостоятельная публично-правовая категория <39>. Такой же вывод делает и Л.Г. Вострикова, которая считает, что валютная операция является категорией публичного права, поскольку при ее совершении наблюдается наличие публичного интереса, что выражается в специальном субъектном составе (резиденты, нерезиденты, уполномоченные банки); в установлении требования о проведении валютных операций через уполномоченные банки; в том, что они выступают предметом особого государственного контроля <40>.
<39> Харатян А. О понятии и видах валютных операций // Законодательство и экономика. 1999. N 9.
<40> Вострикова Л.Г. Указ. соч.
В связи с тем что в большинстве определений понятия "валютная операция" авторы используют такую базовую категорию гражданского права как сделка, представляется целесообразным проанализировать их точки зрения по вопросу соотношения валютной операции со сделкой. На основании действующего валютного законодательства А. Ялбулганов и Е. Шаманова делают вывод о том, что валютная операция носит характер производной от валютной сделки <41>. Н.Ю. Рассказова отмечает, что хотя понятие "операция" не совпадает с понятием "сделка", оба термина значимы именно в связи с гражданским оборотом <42>. По мнению Г.А. Корнийчука, иностранная валюта может являться предметом сделки или средством платежа (расчета) <43>. О.М. Крылов подчеркивает, что валютные операции могут осуществляться сторонами не только в рамках сделки, имеющей гражданско-правовую природу, но и в рамках иных правоотношений <44>. Авторы учебника "Валютное право России" прямо указывают, что валютные операции могут быть как действиями субъектов по исполнению заключенных сделок, так и непосредственно самими сделками <45>. А.М. Эрделевский, придерживаясь аналогичной позиции, приводит пример о том, что заключение договора банковского счета не является валютной операцией, так как данный договор является консенсуальным, и напротив, заключение договора банковского вклада следует рассматривать как валютную операцию, поскольку последний считается заключенным в момент поступления в банк суммы вклада (ст. 834 ГК РФ) <46>. Н.В. Сапожников считает, что под приобретением в смысле проведения валютной операции следует понимать получение в собственность, хозяйственное ведение или оперативное управление объекта (объектов) валютной операции, а под отчуждением - действия по прекращению указанных вещных прав <47>. Из предложенного автором определения приобретения и отчуждения не ясно, охватывается ли данными понятиями совершение сделки либо они ограничиваются только ее исполнением.
<41> Ялбулганов А., Шаманова Е. Валютные операции: вопросы терминологии // Капитал и право. 2005. N 8.
<42> Рассказова Н.Ю. Вексель, номинированный в иностранной валюте, как объект гражданского оборота // Хозяйство и право. 2000. N 3.
<43> Корнийчук Г.А. Комментарий к Федеральному закону "О валютном регулировании и валютном контроле" (постатейный). - М.: Ось-89, 2006.
<44> Крылов О.М. Фискальные валютные операции // Законодательство и экономика. 2004. N 7.
<45> Дорофеев Б.Ю., Земцов Н.Н., Пушин В.А. Валютное право России. Учеб. для вузов. - М.: Норма, 2005.
<46> Эрделевский А.М. Комментарий к Федеральному закону "О валютном регулировании и валютном контроле" (постатейный) // Хозяйство и право. 2004. N 7. Специальное приложение.
<47> Комментарий к Федеральному закону "О валютном регулировании и валютном контроле" (постатейный) / Д.Г. Алексеева и др. - М.: Волтерс Клувер, 2004.
Отсутствие единого подхода к определению соотношения рассматриваемых понятий наблюдается не только в доктрине, но и в судебной практике. Высший Арбитражный Суд РФ в Информационном письме от 31 мая 2000 г. N 52 рассматривает валютные операции как самостоятельные сделки, непосредственным результатом которых является переход прав на валютные ценности к другому лицу. К таким сделкам ВАС РФ относит: сделки по расчетам в иностранной валюте - платежи (п. 12), перевод иностранной валюты в качестве платежа (п. 17). Данные сделки рассматриваются отдельно от гражданско-правовых сделок, являющихся основанием их совершения, и не влекут недействительности последних (п. п. 16 и 17).
Аналогичной позиции придерживался Президиум Высшего Арбитражного Суда РФ при рассмотрении конкретных дел (Постановление от 24 ноября 1998 г. N 1699/98 <48>). В то же время арбитражные суды в ряде случаев не рассматривали валютные операции как сделки, что являлось основанием для вынесения судебных актов по спорам о взыскании в доход государства всего полученного по сделкам, не соответствующим валютному законодательству, в пользу хозяйствующих субъектов. В последующем такие судебные акты отменялись Президиумом Высшего Арбитражного Суда РФ в связи с нарушением при их вынесении валютного законодательства (см. например, Постановления Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 2 февраля 1999 г. N 3710/98 и от 22 июня 1999 г. N 622/98 <49>). В судебной практике при разрешении споров, возникающих в процессе проведения валютных операций, в качестве сделки рассматриваются различные действия хозяйствующих субъектов:
- зачисление иностранной валюты на счет в уполномоченном банке;
- получение иностранной валюты;
- распоряжение заемной суммой в иностранной валюте в виде поручения перечислить ее третьему лицу;
- уступка права требования по обязательству в иностранной валюте;
- заключение договора;
- расчеты по денежным обязательствам.
<49> Вестник ВАС РФ. 1999. N 10.
Как указано выше, не все арбитражные суды придерживаются позиции, в соответствии с которой валютная операция рассматривается как сделка. Так, в своем Постановлении от 15 февраля 1999 г. по делу N Ф04/289-29/А45-99 Федеральный арбитражный суд Западно-Сибирского округа согласился с выводами суда первой и апелляционной инстанций о том, что сами по себе операции, связанные с расчетами в иностранной валюте за оказанные услуги, не могут быть отнесены к категории сделок, понятие которых дано в ст. 153 ГК РФ. В Постановлении от 13 мая 2002 г. по делу N А42-2921/01-25 Федеральный арбитражный суд Северо-Западного округа указал, что при проведении расчетов в иностранной валюте закон рассматривает как валютную операцию платеж, а не гражданско-правовые сделки, послужившие основанием для его совершения. В Постановлении Федерального арбитражного суда Северо-Кавказского округа от 14 апреля 2003 г. по делу N Ф08-1055/2003 признан правильным отказ в иске о признании валютных операций недействительными сделками, так как платежи в иностранной валюте представляют собой исполнение обязательств по ранее заключенной сделке, но не самостоятельные сделки. В Постановлении от 3 августа 2000 г. по делу N Ф08-1951/2000 Федеральный арбитражный суд Северо-Кавказского округа указал, что валютными операциями в кредитном договоре являются выдача кредита в иностранной валюте, его получение, последующие платежи в погашение кредита. Постановлением Федерального арбитражного суда Уральского округа от 7 февраля 2002 г. по делу N Ф09-103/02-ГК отказано в иске о признании недействительными сделок (валютных операций) по переводу нерезиденту денежных средств в иностранной валюте на том основании, что выплата дивидендов сделкой не является. В Постановлении Федерального арбитражного суда Центрального округа от 5 октября 2001 г. по делу N А68-175/АП-01 указано, что валютные операции совершаются при исполнении гражданско-правовых сделок.
В легальном перечне валютных операций как сделки могут быть квалифицированы только приобретение и отчуждение валютных ценностей, валюты Российской Федерации и внутренних ценных бумаг, а также заключение договора с банком в целях осуществления платежа в иностранной валюте. Исходя из того, что валютная операция является понятием публичного права, а формулировка этого понятия преследует цель определить перечень действий, охватываемых валютным регулированием, можно предположить, что акцент должен быть сделан не на заключении сделок по приобретению или отчуждению, проведению расчетов, а на передаче (перечислении) иностранной валюты. Соответственно, валютную операцию не следует рассматривать как сделку.
Подтверждение такой позиции можно найти и в судебной практике. В Постановлении от 18 августа 1999 г. по делу N КА-А40/2599-99 Федеральный арбитражный суд Московского округа указал, что гражданско-правовые сделки, послужившие основанием для совершения валютной операции, таковыми (валютными операциями) не являются. По мнению Федерального арбитражного суда Северо-Западного округа, выраженному в Постановлении от 24 января 2003 г. по делу N А56-22836/02, договор сам по себе не является валютной операцией и не нарушает валютного законодательства, поэтому оценке подлежит не договор, а валютная операция, совершенная в его исполнение и имеющая своим непосредственным результатом переход права собственности на валютные ценности к другому лицу.
Помимо термина "валютная операция" в юриспруденции используется термин "валютная сделка". Так, А.А. Малиновский и В.М. Малиновская определяют сделки с валютными ценностями как действия граждан и (или) юридических лиц по купле-продаже валютных ценностей, их обмену или использованию в качестве средства платежа <50>. А.В. Емелин считает, что валютные сделки следует рассматривать как сделки, регулируемые нормами гражданского, международного частного и международного публичного права, осложненные иностранным (валютным) элементом, т.е. имеющие в качестве непосредственного объекта, средства обращения или средства платежа валютные ценности, и в рамках которых предполагается совершение сторонами по сделке хотя бы одной валютной операции <51>. Выделение понятий "валютная сделка" и "валютная операция" объективно обусловлено тем, что большинство валютных операций осуществляется в связи с гражданско-правовыми сделками. В зависимости от исполнения иностранной валютой той или иной функции в обязательстве можно выделить сделки, предметом которых является иностранная валюта как самостоятельный наряду с деньгами объект гражданских прав, и сделки, в которых иностранная валюта выполняет функцию средства платежа (выступает разновидностью денег).
<50> Комментарий к Таможенному кодексу Российской Федерации / Под ред. А.Н. Козырина. - М., 1996.
<51> Тосунян Г.А., Емелин А.В. Указ. соч. С. 368.
Часть 9 п. 1 ст. 1 Закона о валютном регулировании устанавливает перечень действий, подпадающих под понятие "валютная операция". Этот перечень включает не только действия хозяйствующих субъектов, связанные с оборотом иностранной валюты, но и фактические действия по ее перемещению - ввоз на таможенную территорию Российской Федерации и вывоз с таможенной территории Российской Федерации, перевод со счета на счет одного и того же лица. Квалификация тех или иных действий хозяйствующих субъектов как валютной операции является средством реализации общественного интереса, имеющим публично-правовую природу. Использование в правовом регулировании обязательств в иностранной валюте характерного для публичного права режима "запрещено все, что прямо не разрешено" для упорядочения внешнеэкономической деятельности должно быть ограничено путем установления оснований его применения. Поэтому предпочтительнее предусматривать в законе закрытый перечень конкретных действий, включаемых в понятие "валютной операции". В случае включения в закон общего определения рассматриваемого понятия, в каждом случае правоприменитель будет вынужден квалифицировать те или иные действия в качестве валютной операции. Следовательно, применение соответствующей нормы будет зависеть от субъективного усмотрения государственного органа, что может негативно сказаться на реализации и частных, и публичных интересов в валютной сфере. Отсутствие целесообразности принятия легального определения валютной операции не является основанием для отказа от его формулировки в правоведении. Основываясь на вышеизложенном, определим валютные операции как прямо предусмотренные валютным законодательством действия резидентов и нерезидентов, предметом которых являются валютные ценности, валюта Российской Федерации и внутренние ценные бумаги.
В соответствии с ч. 9 п. 1 ст. 1 Закона о валютном регулировании использование иностранной валюты при осуществлении платежей по денежным обязательствам является одним из видов валютных операций. Основываясь на том, что исполнение обязательства в иностранной валюте состоит из совокупности сделок и юридических поступков, а валютная операция не является сделкой, можно сделать вывод о том, что не все действия должника по исполнению обязательства в иностранной валюте охватываются понятием валютной операции. К валютным операциям относятся только передача наличной иностранной валюты, списание безналичной иностранной валюты со счета должника, зачисление ее на счет кредитора. Соответственно, понятие "исполнение обязательства в иностранной валюте" совпадает с понятием "валютная операция" только при наличных расчетах. При осуществлении безналичных расчетов данные понятия не совпадают - валютными операциями признаются не все действия, составляющие исполнение обязательства в иностранной валюте. В свою очередь, проведение валютной операции по использованию иностранной валюты в качестве средства платежа невозможно без совершения иных действий, осуществляемых в процессе исполнения обязательства в иностранной валюте. Поэтому все отношения, возникающие в ходе исполнения обязательства в иностранной валюте, являются объектом валютного регулирования и, следовательно, характеризуются особым правовым режимом.
И.В.Сливкин
Заместитель начальника
правового управления
ОАО "Запсибгазпром"
Развитие правоприменительной практики, в том числе практики применения Федерального закона от 26 октября 2002 г. № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)», делает актуальным вопрос о допустимости оспаривания действий, составляющих исполнение обязательства. Нельзя отрицать тот факт, что на отечественную доктрину немалое влияние оказали положения германской доктрины о классификации сделок на обязательственные и распорядительные (разновидностью распорядительных сделок являются вещные договоры).
Германские юристы определяют обязательственную сделку как основание возникновения обязательства, вещную сделку -- как форму перехода или обременения вещного права. Вещная сделка как разновидность распорядительных сделок (Verfugungsgeschafte) определяется как сделка, посредством которой переносится, обременяется, прекращается вещное право1. Принцип разъединения, принятый в германской цивилистике, означает, что действительность вещной сделки не зависит от действительности обязательственной сделки. Иное может быть предусмотрено соглашением сторон. Содержание распорядительной сделки определяется как волеизъявление, непосредственно вызывающее утрату или обременение права или переход либо обременение уже установленного ранее вещного права.
Вещная сделка действительна только тогда, когда лицо, передающее (устанавливающее) право, этим правом обладает. Напротив, обязательственная сделка действительна даже в том случае, когда лицо, принимающее на себя обязанность передать вещь в собственность или ограниченное вещное право, в момент заключения сделки не является собственником.
В германской доктрине понятие «вещный договор» подвергнуто критике. Вызывает сомнение вывод о том, что вещный договор -- это самостоятельное волеизъявление. Еще Г. Дернбург писал, что воля передать право собственности при передаче почти никогда специально не выражается, о ней судят по содержанию обязательственной сделки, лежащей в основе приобретения права собственности. Этот вывод Г. Дернбурга подтверждает весьма выразительная редакция § 929 Германского гражданского уложения (далее -- ГГУ): для передачи права собственности на движимую вещь необходимо, чтобы собственник передал вещь приобретателю, и оба они были согласны, что право должно перейти. К. Цвайгерт и Х. Кетц отмечают, что «характеристика исполнения как сделки несколько искусственна»5.
При оценке германского учения о вещном договоре нужно отметить следующие обстоятельства:
- 1) вещный договор существует наряду с передачей, дополняя ее;
- 2) вещный договор зачастую «затеняет» собой обязательственную сделку (что следует, в частности, из содержания § 929 ГГУ);
- 3) понятие вещного договора различными способами приспосабливается к ситуациям возникновения права собственности у приобретателя до или после передачи.
В последнем случае используется теория вещного договора под отлагательным условием (§ 449 ГГУ). Представляется, что есть основания с определенным сомнением отнестись к целесообразности использования разработанного германской цивилистикой учения о вещном договоре в отечественной доктрине.
В отечественной цивилистике имеются две основные точки зрения о понятии вещной сделки. Первая точка зрения состоит в том, что передача вещи -- это вещный договор или вещная сделка. Эта точка зрения в дореволюционной литературе отстаивалась, в частности, В.М. Хвостовым, Ю.С. Гамбаровым, И.Н. Трепициным.
Е.А. Флейшиц определила вспомогательные сделки как сделки, которые совершаютсядля реализации ранее существовавшего между сторонами правоотношения, в частности, для исполнения обязательства, и отнесла передачу к вспомогательным сделкам. При этом она отметила, что передача служит реализации правоотношений, существующих в силу основной сделки, и не является основанием приобретения.
Б.Б. Черепахин писал, что «важное значение имеет деление односторонних сделок на распорядительные и обязательственные. Распорядительные сделки приводят к абсолютно-правовым последствиям, в частности, к переносу или установлению права собственности, права залога, права на патент. Обязательственные сделки производят обязательственные последствия».
В современной цивилистике вывод о том, что передача -- это вещная (распорядительная) сделка, поддержан многими авторами, в числе которых: Д.О. Тузов, В. А. Слыщенков, В.В. Бердников, И.В. Бекленищева.
Д.О. Тузов, рассматривая последствия недействительности сделки, пишет: «Для применения реституции и конфискации необходимо, чтобы по недействительной сделке состоялось имущественное предоставление (хотя бы частичное). В противном случае ни реституция, ни конфискация невозможны. Поэтому данные меры являются правовыми последствиями безосновательного предоставления, а не той сделки, в связи с которой это предоставление совершено». И.В. Бекленищева под распорядительными договорами предлагает понимать «такие распорядительные акты, которые требуют выражения взаимной воли двух сторон и опосредуют переход от одного лица к другому имущественных прав».
Близкой данной точке зрения можно признать позицию С.В. Сарбаша, который избегает определения исполнения как вещной сделки, но поддерживает аргументы тех авторов, которые используют более широкое, чем вещный договор, понятие распорядительного договора.
В. Сарбаш определяет исполнение обязательства как особую правопрекращающую (ремисси- онную) двустороннюю вторичную сделку, включающую в себя волеизъявление сторон, направленное на исполнение обязательства. По мнению автора, исполнение, как сделка, не порождает никаких новых прав и обязанностей сторон по отношению друг к другу (т.е. не создает требования и долга). Правовым эффектом такой сделки является получение права на объект (для случаев, когда обязательство предусматривает передачу или создание прав) и прекращение обязательства исполнением.
Иная точка зрения о природе передачи вещи высказана О.А. Красавчиковым, который, в частности, писал: «Важнейшим юридическим поступком. является исполнение должником лежащей на нем по обязательству имущественной (а иногда и неимущественной) обязанности».
Т.И. Илларионова не признавала передачу сделкой, отмечая, что в обширной категории актов осуществления права и исполнения обязанностей не все действия требуют распространения на них режима сделок, поскольку они либо не наделены необходимой регламентирующей силой, либо на них распространяется иной правовой режим. М.И. Брагинский также рассматривает исполнение как юридический поступок, отмечая, что должник, который перевел банку сумму, соответствующую полученному кредиту, не вправе ссылаться на то, что он это сделал по ошибке. И.А. Полуяхтов предложил действие по исполнению обязательства считать распорядительным поступком.
Правоприменительная практика избегает использовать понятие сделки в отношении действия по исполнению обязательства. В частности, не применяется ст. 168 ГК к передаче имущества. Не признаются сделкой действия по зачислению денежных средств на счет, списанию денежных средств со счета. Проблема разграничения сделки и юридического поступка имеет важнейшее практическое значение. Вывод о том, что передача вещи -- это сделка, повлечет применение к передаче всех норм гражданского права о сделках, в том числе и норм об основаниях и последствиях недействительности сделки. При решении вопроса о допустимости самостоятельного оспаривания передачи высказываются противоположные выводы: одни авторы, в частности И.В. Бекленищева, считают, что передача вещи как распорядительная сделка может быть ничтожной и оспоримой; другие, например
С.В. Сарбаш, отмечают, что не все нормы гражданского законодательства о сделках применимы к передаче.
Так, С.В. Сарбаш пишет, что подведение исполнения под имеющееся регулирование известных гражданско-правовых институтов (сделок, договоров) приведет к негативному результату. Действия по исполнению обязательства не вполне подходят ни под нормативное регулирование сделок, ни под такое регулирование договоров. Но если исполнение обязательства вывести из- под регулирования позитивным правом соответствующих гражданско-правовых институтов (сделок, договоров), то оно в значительной степени окажется в правовом вакууме. Хотелось бы предложить несколько доводов в поддержку высказанного О.А. Красавчиковым вывода, согласно которому передача вещи во исполнение обязательства составляет юридический поступок.
Авторы, признающие исполнение обязательства сделкой, особое внимание обращают на волевой, правомерный характер исполнения обязательства. Однако юридический поступок, как и сделка, представляет собой волевое, правомерное действие. Волевой характер юридического поступка подчеркивался О.А. Красавчиковым. Такое восприятие поступка также бесспорно признается в современной литературе по теории государства и права.
Отличие юридического поступка от сделки состоит в факультативной направленности поступка на юридические последствия. Факультативность направленности передачи на юридические последствия можно проследить именно применительно к передаче, поскольку
С.В. Сарбаш отмечает направленность исполнения на прекращение обязательства, (эту направленность условно можно назвать «ретроспективной»), а В.В. Бердников, напротив, отметил направленность исполнения на возникновение у приобретателя права собственности («перспективная» направленность).
Следовательно, факультативность направленности воли при передаче состоит в том, что воля лица может быть направлена как на прекращение обязательства, так и на приобретение ограниченного вещного права или права собственности. Далее особенность передачи как юридического факта состоит в ее зависимости от основания приобретения права собственности. Б.Б. Черепахин отметил, что передача имеет не абстрактный, а казуальный характер, Е.А. Флейшиц подчеркнула, что передача не составляет «достаточного основания», титула владения.
Тем самым качество сделки признается за действием, которое само по себе, независимо от основной сделки, юридического последствия не имеет. Более того, передача не всегда выполняет и «транспортную» функцию (т.е. влечет переход права), поскольку в силу диспозитивности ст. 223 ГК РФ право собственности у приобретателя движимой вещи по договору может возникнуть в момент его заключения или в момент оплаты вещи, если это предусмотрено договором. Эти доводы не означают отрицания категории распорядительной сделки в целом. Хотелось бы лишь показать, что воля сторон передать (приобрести) вещное право формируется и выражается при совершении основной сделки; а система традиции «отодвигает» момент реализации этой воли. Имеет ли передача движимой вещи вещные последствия? Этот вопрос решается при заключении обязательственного договора. Следовательно, направленность воли имеет при передаче именно факультативное значение.
Вывод о том, что передача составляет сделку, повлечет серьезные практические затруднения. Возникнет необходимость дважды (при совершении обязательственной и вещной сделок) проверять право- и дееспособность стороны сделки, полномочия органа юридического лица; соблюдать организационные процедуры, которые требуются, например, в случае совершения хозяйственным обществом крупных сделок. Это усложнение неизбежно будет связано с дестабилизацией гражданского оборота, неуверенностью сторон правоотношения в наличии у них прав и обязанностей.
Получается, что не все нормы гражданского права о сделках могут быть применены к передаче. Но если признать, что передача является сделкой, то применять к ней только отдельные («избранные») нормы станет возможным лишь тогда, когда на это будет прямо указано в законе. В связи с этим возникает опасение, заключающееся в том, что первоначальная реакция правоприменителя на признание передачи вещи сделкой будет заключаться именно в применении к ней всех норм о порядке совершения крупной сделки, в которой имеется заинтересованность, об условиях действительности сделки, об одобрении сделки и т. п. Несомненно, такое «максимальное» применение норм о сделках в отношении передачи вещи не может не повлечь, как правильно пишет С.В. Сарбаш, нестабильности в экономике, незащищенности прав и законных интересов участников гражданского оборота.
Между тем еще М.М. Агарков признавал, что к юридическим поступкам могут применяться отдельные нормы гражданского законодательства о сделках, поскольку такой поступок, как и сделка, -- действие волевое. Также О.А. Красавчиков распространял на юридические поступки отдельные нормы о сделках, отмечая, например, что для совершения нематериальных поступков требуется наличие у лица дееспособности.
Учитывая особенности передачи вещи как действия, которое совершается во исполнение основной, первоначальной (обязательственной) сделки и не составляет (в отечественном законодательстве и отечественной доктрине) основания приобретения права (титула владения), отметим, что теоретической основой применения к передаче вещи отдельных норм гражданского права о сделках должно стать именно понятие юридического поступка.
С позиций юридической техники представляется более правильным вывод о том, что передача вещи составляет юридический поступок. Он позволит избежать «огульного» применения к ней всех норм о сделках и не помешает применению в отношении передачи вещи отдельных, точно определенных норм о сделках, прежде всего норм, затрагивающих субъективную сторону действия. Характеристика передачи вещи в качестве юридического поступка позволит избежать противоречия, состоящего в том, что сторона обязательства должна в обязательном порядке совершить передачу, и, следовательно, на значительное количество сделок не будет действовать принцип свободы договора.
С.В. Сарбаш видит в данной ситуации самоограничение субъекта договорных отношений собственной волей, сравнимое с самоограничением, вызванным предварительным договором. В таком случае, однако, может возникнуть проблема конкуренции требования о понуждении к заключению договора (ст. 445 ГК РФ) и об исполнении обязательства в натуре (ст. 398 ГК РФ). Особенно велика опасность такой конкуренции в том случае, если вещь передана в титульное владение третьего лица.
Квалификация исполнения обязательства в качестве сделки будет связана с целым рядом подобных вопросов и проблем, которые могут быть разрешены правоприменительной практикой. Для того чтобы избежать возможных затруднений, связанных с распространением на передачу вещи всех норм гражданского законодательства о сделке, и в то же время не оставлять без защиты сторону сделки в случае совершения такой передачи под влиянием насилия или угрозы, необходима, на наш взгляд, ее правовая квалификация в качестве юридического поступка, которая может стать основой применения к ней отдельных, строго определенных норм о недействительности сделки, что, в свою очередь, исключит неустойчивость судебной практики и позволит обеспечить сторонам сделки уверенность в защите их прав и законных интересов.
Представляется, что при определении юридического поступка слишком большое внимание обращается на субъективную сторону, отношение собственника и приобретателя к действию или бездействию. Признак направленности сделки на юридические последствия в результате подменяется признаком осведомленности лица о юридических последствиях действия или бездействия. Даже профессор В.А. Рясенцев, определяя юридическую природу признания долга, писал, что признание долга, по общему правилу, не является сделкой, так как «подавляющее большинство лиц, признающих свой долг, не имеют в виду перерыва исковой давности, поскольку не знают этого правила. Они подтверждают наличие обязанности».
Любой юридический поступок может быть отмечен хотя бы косвенным желанием юридических последствий либо сознанием их вероятности. При повышенном внимании к критерию направленности воли на юридические последствия среди правомерных действий практически не останется места для юридических поступков. В частности, показательно, что уничтожение вещи предлагается считать сделкой, так как право собственности -- это юридическое отношение, и, как следствие, уничтожение вещи направлено на прекращение правоотношения (т. е. юридические последствия)40. С таким максимальным расширением предметной области понятия сделки вряд ли можно безоговорочно согласиться.
Возможно, критерий направленности воли сторон на юридические последствия не стоит раскрывать через субъективное отношение лица к своему действию или бездействию. Соглашаясь с О.А. Красавчиковым в том, что юридический поступок является правомерным юридическим действием, с которым нормы права связывают юридические последствия независимо от того, было ли направлено это действие на указанные последствия или нет, можно высказать определенное предположение. Ключевое значение в разграничении юридических поступков и сделок принадлежит не субъективному отношению лица к своему правомерному действию, а указанию закона, который, в отдельных случаях, не принимает во внимание направленность воли сторон. Если это предположение верно, то критерий отграничения юридических поступков от сделок состоит именно в отсутствии проводимой законом связи между направленностью воли сторон на юридические последствия и юридическими последствиями. В таком случае можно выяснить, почему закон придает направленности воли сторон на юридические последствия только факультативное значение.
С.С. Алексеев, поддерживая предложенное М.М. Агарковым деление правомерных действий в зависимости от того, с каким конкретным его «элементом» связываются юридические последствия, отметил, что таким «элементом» может быть и направленность воли, и сам факт действия.
В зависимости от связи юридического поступка со сделкой или иным актом индивидуального регулирования можно различать две группы юридических поступков. К первой относятся юридические поступки, не направленные на реализацию акта индивидуального регулирования. Возможность совершения таких поступков предусмотрена законом. К ним относятся создание, переработка и уничтожение вещи, создание произведения литературы, науки или искусства. Поскольку результат юридического поступка (например, создание вещи) важен для третьих лиц сам по себе, вне зависимости от намерения лица, закон, как представляется, придает направленности воли лица на юридические последствия лишь факультативное значение. Ко второй группе относятся юридические поступки, направленные на реализацию акта индивидуального регулирования. Возможность совершения таких поступков предусмотрена не только нормами права, но и сделкой или иным актом индивидуального регулирования, они направлены на реализацию установленной ранее сторонами модели поведения. Сделкой или административным актом устанавливается не только возможность, но иногда и необходимость совершения юридического поступка, и, в частности, передача вещи является обязанностью продавца.
Обобщение норм гражданского законодательства об исполнении обязательства, нигде не называющих исполнение сделкой и не предполагающих ни самостоятельную оценку волеизъявления должника, совершающего исполнение ни проверку его право- и дееспособности, позволяет выдвинуть определенную гипотезу. В интересах сторон обязательства устанавливается опровержимая презумпция неизменности воли, т. е. предполагается, что воля сторон остается неизменной в течение всего срока действия обязательства, и эта воля направлена на исполнение.
Таким образом, сделка отличается от юридического поступка учитываемой законом направленностью на юридические последствия. Юридический поступок, в отличие от сделки, не выполняет функции поднормативной регламентации прав и обязанностей сторон. Определение передачи вещи как поступка поможет правильно отразить ее особенности, отмечая при этом, что она не составляет акт индивидуальной (поднормативной) регламентации прав и обязанностей сторон, а также снизить риск неправильного понимания гражданского законодательства субъектами гражданского оборота, избежать постепенного «смещения акцентов» с обязательственных сделок на передачу вещи (которое видится возможным с учетом определенной «инерции» юридического мышления). Также определение передачи вещи как поступка позволит избежать противоречивого вывода о том, что одна из сторон правоотношения (должник) сделку (передачу) совершить обязана (так как обязанность передать вещь следует из условий обязательства).
Наконец, если в германской доктрине XIX в. имелось разграничение сделок, направленных на хозяйственный результат (например, договор купли-продажи), и сделок, направленных исключительно на правовой результат (например, вещный договор, непосредственно влекущий право собственности)43, то современная отечественная доктрина не разрывает экономической и правовой цели обязательства. Следовательно, не совсем целесообразно разрывать сделку (например, договор купли-продажи) и ее правовой результат (возникновение у приобретателя права собственности).
Таким образом, передача вещи (как юридический поступок) и иные действия по исполнению обязательства не являются актом индивидуальной регламентации прав и обязанностей сторон. В целом, как представляется, признание передачи вещи юридическим поступком в большей степени отвечает общей задаче обеспечения стабильности гражданского оборота и создает уверенность сторон сделки в защите их прав и законных интересов.
Список использованной литературы:
- 1. Below, K.-H. Burgerliches Recht. Algemeiner Teil. Berlin, 1960. S. 85.
- 2. Capelle, K.-H. Burgerliches Recht. Sachenrecht. Wiesbaden, 1963. S. 12.
- 3. Василевская, Л. Ю. Учение о вещных сделках по германскому праву. М., 2004. С. 89.
- 4. Дернбург, Г. Пандекты. Вещное право. СПб., 1905. Т. 1, ч. 2. С. 113.
- 5. Слыщенков, В. А. Передача (traditio) как способ приобретения права собственности // Ежегод. сравнит. правоведения. 2001 год. М., 2002. С. 111.
- 6. Хвостов, В.М. Система римского права: учебник. М., 1996. С. 240-241; Гамбаров Ю.С. Гражданское право. Общая часть / под ред. В. А. Томсинова. М., 2003. 694-695; Трепицын И. Н. Переход права собственности на движимые имущества посредством передачи и соглашения. Одесса, 1903. 172-173.
- 7. Флейшиц, Е.А. Обязательства из причинения вреда и из неосновательного обогащения. М., 1961. С. 217.
- 8. Черепахин, Б.Б. Правопреемство по советскому гражданскому праву. М., 2001. С. 332.
- 9. Понятие вещной сделки и распорядительной сделки в данном случае соотносятся как часть и целое.
- 10. Тузов, Д.О. Отчуждение имущества неуправомо- ченным лицом: вопросы юридической квалификации договора // Законодательство. 2003. № 6.
- 11. Бердников, В.В. Распорядительная сделка // Законодательство. 2002. № 2. С. 16-22; № 3. С. 30-39.
- 12. Бекленищева, И.В. Понятие гражданско-правового договора (сравнительно-правовое исследование) : автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Екатеринбург, 2004. С. 9.
- 13. Тузов, Д.О. Ничтожность и оспоримость сделок: классическая доктрина и проблемы российской цивилистики // Цивилистические записки: межвуз. сб. науч. тр. Вып. 2. М. ; Екатеринбург, 2002. С. 152.
- 14. Бекленищева, И. В. Указ. соч. С. 10.
- 15. Сарбаш, С.В. Исполнение договорного обязательства. М., 2005. С. 62-84.
- 16. Илларионова, Т.И. Сделки в механизме гражданско-правового регулирования общественных отношений // XXVII съезд КПСС и механизм гражданско- правового регулирования общественных отношений. Свердловск, 1988. С. 54.
- 17. Брагинский, М.И. Договорное право. Книга первая: Общие положения / М.И. Брагинский, В.В. Вит рянский. М., С. 449.
- 18. Полуяхтов, И.А. Гражданский оборот имущественных прав: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Екатеринбург, 2002. С. 7, 16.
- 19. Постановление Федерального арбитражного суда Уральского округа от 5 сентября 2005 г. № Ф09-2962/05-С3; постановление Федерального арбитражного суда Уральского округа от 17 сентября 2001 г. № ФО9-1631/01 ГК // Справ.-правовая система «Гарант».
- 20. Постановление Федерального арбитражного суда Уральского округа от 4 июня 2003 г. № ФО9-1581/03 АК; постановление Федерального арбитражного суда Уральского округа от 12 ноября 1997 г. № ФО9-616/97 АК // Справ.-правовая система «Гарант».
- 21. Постановление Федерального арбитражного суда Уральского округа от 30 июня 2003 г. № ФО9-1636/03 ГК // Справ.-правовая система «Гарант».
вещная сделка договор
ПРАВОВАЯ ПРИРОДА ИСПОЛНЕНИЯ ДОГОВОРНЫХ ОБЯЗАТЕЛЬСТВ Чернышева И.В.
Одним из оснований прекращения обязательства является его надлежащее исполнение. Требование исполнять обязательства надлежащим образом предполагает соответствие действий во исполнение обязательства условиям обязательства и требованиям закона, иных правовых актов, обычаям делового оборота или иным обычно предъявляемым требованиям.
В предлагаемой статье анализируются сложившиеся в доктрине и судебной практике подходы к проблеме правовой природы действий, совершаемых во исполнение договорных обязательств, и предлагается свое понимание исполнения. По мнению автора, исполнение обязательства представляет собой совокупность различных юридических фактов - односторонних вспомогательных сделок, совершаемых должником и кредитором, создающих сложный юридический состав и направленных на удовлетворение имущественного или иного социально-экономического интереса и прекращение обязательств, в связи с чем предлагается свой вариант совершенствования норм об исполнении обязательств.
Предлагается п.1 ст. 408 ГК РФ изложить в следующей редакции: "Обязательство прекращается надлежащим исполнением должником и принятием исполненного кредитором".
THE LEGAL NATURE OF CONTRACTUAL OBLIGATIONS Chernysheva I.V.
One of the grounds of termination of obligation is fulfillment of an obligation. The requirement of fulfillment of an obligation means that operations in pursuance of obligations should satisfy the conditions of obligation, requirements of law, other statutory acts, trade customs and other usually stated requirements.
In suggested article views on the problem of legal nature of operations, accomplishing in pursuance of obligations, existing in legal doctrine and in judicial practice, were analyzed and one"s own conception of fulfillment of an obligation was suggested. In the opinion of the author, operation in pursuance of obligations is represented by aggregate of various legal facts -unilateral transactions, accomplished by a debtor and a creditor, which produce a complicate legal corpus and focused on satisfaction of valuable interest or other socioeconomic interest and on termination of obligations, whereanent one"s own conception of retrofit of legal rules regulating performance of obligations.
It is suggested to embody paragraph 1 section 408 of Civil Code of Russia Federation in the following version: "Obligation terminates by proper execution by debtor and acceptance of performance by creditor".
Рассмотрение института надлежащего исполнения договорных обязательств вызывает необходимость определения понятия исполнения, тесно связанного с понятием обязательства, которое определяется как обязанность одного лица (должника) совер-
шить в пользу другого лица (кредитора) определенное действие либо воздержаться от определенного действия, и право кредитора требовать от должника совершения его обязанности.
Особенностью обязательственного пра-
воотношения является то, что объектом субъективного гражданского права и правовой обязанности его участников являются действия, определенная совокупность которых для правомочного субъекта становится требованием, а на обязанного возлагается как долг. Являясь разновидностью гражданского правоотношения, обязательственное правоотношение "образует взаимодействие их участников, осуществляемое в соответствии с их субъективными правами и обязанностями" .
"Субъективные права и обязанности в обязательстве представляют собой юридические возможности. Реализация их заключается в совершении соответствующих действий лицами, которым они принадлежат" .
Стало быть, исполнение обязательства заключается, прежде всего, в совершении действий.
Действия могут совершаться как фактические, так и юридические. При рассмотрении последних, особое значение имеет высказывание Д.И. Мейера о том, что "для того чтобы внешнее действие признавалось юридическим, нужно, чтобы оно имело какое-нибудь отношение к вопросу о праве: наука права не обращает внимания на такие действия, которые безразличны по отношению к праву" . "Действия субъектов правоотношения приобретают юридическое значение только потому, что они совершаются в целях осуществления субъективных прав и в порядке исполнения обязанностей" .
Вопрос о том, является ли исполнение юридическим действием, сделкой или чем-то иным, составляет глобальную проблему .
Действия во исполнение обязательства относят к односторонним сделкам В.С. Толстой , О.С. Иоффе , С.С. Алексеев , ГИ.Ст-рельникова , ЛХЕфимова , ЛАНово-селова при рассмотрении вопросов уступки права требования классифицирует передачу права (требования) как двустороннюю сделку (соглашение, договор), обладающую абстрактным характером . Ю.С. Гамбаров рассмат-
ривал исполнение и его принятие как единую сделку . Исполнение обязательства как вещный договор (вещная сделка) рассматривают М.И. Брагинский, М.В. Зимилева, С.Н. Мыз-ров, К.И.Скловский, Л.Ю. Василевская . Против вещного договора выступают С.А. Си-ницин, Д.А. Малиновский , основные доводы которых сводятся к тому, что в догматической конструкции "вещный договор" необоснованно сливаются понятия сделки и правоотношения, ею порожденного, ибо сам по себе юридический факт вещным или обязательственным быть не может. И.В. Бекленищева исполнение договора рассматривает как распорядительную сделку (договор) . А.А. Чего-вадзе осуществление акта передачи признает распорядительной сделкой , а основание передачи - обязательственной сделкой. Смешанная (компромиссная концепция) заключается в том, что исполнение в различных случаях рассматривается как сделка, в других - как фактические действия, в третьих - как юридические действия, в четвертых - как двусторонняя сделка. Исполнение относят к двусторонней и даже многосторонней сделке, не являющейся договором . По мнению С.В. Сар-баша, исполнение обязательства является двусторонней сделкой особого рода, направленной исключительно на прекращение обязательства посредством доставления кредитору и принятия последним объекта гражданского права и mutatis mutandis прав на него (ремисси-онная сделка) .
В юридической литературе нет единства мнений по поводу правовой природы исполнения... что представляет собой исполнение обязательства, ученые видят по-разному .
Определяя понятие исполнения, необходимо отметить, что "каждое юридическое отношение возникает по поводу известного интереса, преследуемого членами общества. Так как субъективное право представляет юридическую возможность осуществления интереса, то оно не может возникнуть без действительного интереса, имущественного или нравственного" .
Чернышева И.В.
Именно интерес является значимым фактором движения правомерного и неправомерного поведения и обусловливает возникновение договорных обязательств. "Интерес, охраняемый правом, составляет цель и предпосылку субъективной воли (воли участников гражданских правоотношений), которая формируется под влиянием интереса, укрепляется в процессе его осознания, выступает как осознанный интерес и является средством его удовлетворения" . Таким образом, интерес формирует волю участников, которой определяется направленность обязательства на достижение желаемого обмена благами либо достижение иного социально-экономического эффекта.
Направленность обязательства позволяет классифицировать гражданско-правовые договоры на различные группы . При этом, к примеру, направленность на передачу имущества в собственность следует понимать именно как желаемый экономический результат, а не действия обязанного лица, которые не отражают сущности договора. Обязанность совершить определенное должное действие либо воздержаться от определенного действия является субъективной обязанностью должника, что логично вытекает из понятия обязательства, которым установлено, что должник выполняет не любые действия, а только те, которые определены сторонами в качестве долга и требования. Поэтому квалификация предоставления определяется по соответствию действий должника лежащему на нем долге. Тождество действий, так же, как и тождество вещи, определяется указанием на их качественные, количественные, стоимостные и временные характеристики.
Причем, по мнению Д.И. Мейера, "если положительное действие состоит в действительном совершении чего-либо, то отрицательное - в таком проявлении воли, которое содержится в воздержании от другого какого-либо действия. Но относительно действия отрицательного представляется то затруднение, что не всегда видно
внешнее проявление воли, хотя оно и существует: без такого внешнего проявления воли не было бы юридического действия. О существовании отрицательного действия мы судим по несуществованию действия положительного" . Позднее, аналогичные взгляды высказывал М.М. Агарков. По его мнению, "понятие юридического действия обнимает не только действие в собственном смысле слова, ... но и бездействие, ... которое выражается в отсутствии движений" .
При этом признаваемая в науке гражданского права возможность существования отрицательных действий не приводит к однозначному выводу о возможности существования отрицательных обязательств.
По мнению О.С. Иоффе, "пассивная функция никогда не исчерпывает юридического объекта обязательства, а обычно выступает в качестве результата или дополнения к положительным действиям его субъектов" . В.П. Грибанов отмечал, что отрицательные обязательства "встречаются лишь как побочные, неразрывно связанные с переходом имущественных благ" . По мнению В.С.Толстого, договоры и административные акты никогда не устанавливают в качестве самостоятельной цели обязанность воздержания от положительного действия. Примеров подобного рода нет в законодательстве. Что же касается сложных обязательственных правоотношений, то, действительно, в нормах гражданского права нередко в числе других указаний можно встретить и предписание тому или иному субъекту воздерживаться от положительного действия. Но такой запрет необходимо рассматривать в совокупности с другими постановлениями данного или иных законодательных актов . Г. Д. Отнюкова указывает, что реже самостоятельным объектом обязательства бывает воздержание от действия. Чаще всего оно входит наряду с действиями в пользу кредитора в качестве элементов исполнения в содержание сложных обязательств .
Не отрицая в целом возможность существования отрицательных обязательств, большинство авторов рассматривает их в качестве побочных, дополнительных обязанностей по отношению к основным обязанностям должника, что представляется обоснованным и выверенным практикой, так как цель обязательства - приобретение имущественных прав либо удовлетворение иного социально-экономического интереса обусловливает необходимость совершения активных положительных действий. Поэтому редкие примеры обязательств с отрицательными действиями, встречающиеся в литературе , представляются спорными.
Договоров, устанавливающих своей целью воздержание от определенного действия, Гражданский кодекс РФ не содержит. При этом к случаям законодательного закрепления отрицательных действий следует отнести обязанность арендатора не использовать имущество не по назначению, в нарушение условий договора, не сдавать в субаренду (поднаем); не передавать свои права и обязанности по договору аренды другому лицу (перенаем) (ст. 615 ГК РФ). Однако и они не относятся к предмету договора аренды, предполагающему предоставление арендодателем имущества во временное владение и пользование или во временное пользование. Запрет на использование и распоряжение имуществом, переданным по договору хранения, также не относится к предмету договора, в связи с чем такие отрицательные действия могут рассматриваться только как дополнительные (ст. 886 ГК РФ).
Поэтому представляется очевидной невозможность применения большинства положений об исполнении обязательств к обязательствам, заключающимся в воздержании от совершения определенных действий. Действия должника должны быть совершены надлежащим образом в соответствии с условиями обязательства, требованиями закона, иных правовых актов, а при отсутствии таких условий и требований -в соответствии с обычаями делового обо-
рота или иными обычно предъявляемыми требованиями. Под условиями и требованиями понимаются требования, предъявляемые к субъекту, сроку, месту, способам, предмету обязательства. Надлежащее исполнение прекращает обязательство. Обладая признаками правомерности, направленности, волевым содержанием, действия должника приобретают значение юридического факта, порождающего те правовые последствия, наступления которых желают лица, исполняющие договор, и которые определены законом для данного договора, что позволяет характеризовать их как одностороннюю сделку, для совершения которой достаточно волеизъявления одной стороны. Вместе с тем, по справедливому мнению М.И. Брагинского, должником в целях надлежащего исполнения обязательства могут совершаться (в большинстве случаев должны совершаться) и действия (как юридические, так и фактические), которые вовсе не характеризуются направленностью на прекращение обязательства. И далее автор в качестве примера указывает на такие действия поставщика, как приобретение сырья и материалов, необходимых для изготовления товаров, которые он обязался поставить покупателю по договору поставки; составление внутрипроизводственного графика работ по изготовлению соответствующей партии товаров; контроль за соблюдением сроков отгрузки соответствующих товаров и т.п.. Данные действия, бесспорно, подчинены конечной цели исполнения обязательства по договору поставки, но вряд ли могут рассматриваться в качестве гражданско-правовых сделок .
Совершение юридических и иных действий, носящих фактический характер, с которыми связывается прекращение обязательства, предусмотрено агентским договором (ст. 1005 ГК РФ). В некоторых случаях юридическое значение могут приобретать фактические действия, совершаемые участниками до заключения договора. К примеру, к действиям по исполнению договора
Чернышева И.В.
следует отнести передачу имущества по заключенному впоследствии договору купли-продажи.
Таким образом, действия должника во исполнение договора, за редким исключением, следует отнести к сделкам, что косвенно подтверждается п. 3 ст. 159 ГК РФ. Уплата денег, отгрузка продукции, сдача-приемка результата работ, совершенные во исполнение письменного договора, могут быть по соглашению сторон в устной форме, если это не противоречит закону, иным правовым актам и договору.
Односторонние сделки, под которыми признаются действия граждан и юридических лиц, направленные на установление, изменение или прекращение гражданских прав и обязанностей, по общему правилу носят самостоятельный характер и автономно воздействуют на движение гражданского правоотношения (ст. 154 ГК РФ). Однако таких сделок немного. Большинство же односторонних сделок, по справедливому мнению М.А. Рожковой, носят вспомогательный характер и входят в качестве одного из элементов в юридический состав, который только в завершенном состоянии "движет" правоотношение. Повода признавать их самостоятельно порождающими названные последствия не имеется .
Ранее Э. Штампе высказывалась позиция в отношении зависимости вспомогательной сделки от основной. По мнению автора, "в то время, как волевой акт при присвоении товара самостоятелен и сам по себе вызывает окончательно правовые изменения, соответствующие волевые акты при обмене товарами, за некоторыми естественными исключениями, являются по своей природе несамостоятельными и не способны вызвать окончательные правовые изменения. Они в значительной степени состоят в отношении строгой зависимости с породившей их основной сделкой". Автор предлагал "называть их вспомогательными сделками (разумеется, по отношению к основной сделке)" .
Разделение сделок по правовому содержанию на основные и вспомогательные было высказано М.М. Агарковым при изучении правовой природы неосновательного обогащения и в дальнейшем Е.А. Флейшиц: ".вспомогательные сделки всегда совершаются для реализации другого, ранее существовавшего между сторонами правоотношения, для исполнения обязательств, возникших из закона, из административного акта, из ранее совершенной сделки" .
Действительно, сделки во исполнение договора направлены на достижение правовой цели основного договора и должны привести к его прекращению. Требования для таких сделок установлены участниками в основном договоре и определены в общих положениях главы 22 "Исполнение обязательств" Гражданского кодекса РФ, что приводит к выводу об их вторичном и несамостоятельном (вспомогательном) характере. Вспомогательные сделки имеют добавочное по отношению к основной сделке волеизъявление и свои типичные последствия в качестве элемента юридического состава. К примеру, при исполнении вспомогательной сделки у должника возникает право на получение расписки (п. 2 ст. 408 ГК РФ). К общим последствиям исполнения вспомогательной сделки относится возникновение права требования произведения встречного исполнения другой стороной и, соответственно, обязанность этой стороны.
Однако исполнение договора только должником не приводит к достижению правовой цели основного договора и его прекращению, предполагая совершение действий и кредитором. Кредитор оценивает и принимает исполненное должником, так как, в конечном счете, реализация его субъективного права, заключающаяся в возможности удовлетворения его интереса, находится в прямой зависимости от соответствия действий должника условиям обязательства, за исключением случаев исполнения обязательства внесением долга в депозит (ст. 327 ГК РФ).
В российской юридической литературе обосновывалась концепция обязанности кредитора принять исполнение . Содержание этой обязанности, по мнению М.М. Агаркова, заключается в "совершении зависящих от кредитора действий, без которых должник не может исполнить обязательство" . Эти действия входят в состав особого вспомогательного обязательства, ответственность за неисполнение которого подчиняется общим правилам ответственности за вину.
Позднее И.Б. Новицкий пишет: "В этом случае нет элемента обмена исполнения каких-то действий на встречное исполнение должника (как это имеет место в отношении двух основных обязанностей по двустороннему договору), ... имеется лишь осложнение права кредитора обязанностью включиться в исполнение обязанности должником и содействовать ему в этом" . В.К. Райхер указывает, что "обязанность принятия исполнения (как и обязанность содействия должнику в исполнении) обязательства есть именно кредиторская обязанность, а не дебиторская обязанность" , определяя специфику указанной обязанности кредитора в отсутствии у нее характера встречного удовлетворения. Г.И. Стрельникова считает, что кредиторские обязанности не имеют самостоятельного значения. Их наличие не делает кредитора одновременно и должником (как в двусторонних обязательствах), поскольку они устанавливаются не в пользу должника, а для обеспечения реализации права требования, принадлежащего кредитору .
Принятие кредитором исполнения в литературе рассматривается не в качестве правомочия, а в качестве субправомочия, которое входит наряду с субправомочием на заявление требования должнику в состав правомочия на собственные положительные действия кредитора, которое вместе с правомочием требования образует содержание субъективного права кредитора в обязательстве , с чем трудно согласиться.
Субъективное право, понимаемое в оте-
чественном правоведении как предусмотренная нормами права мера возможного или дозволенного поведения, включает правомочия, выражающиеся в возможности: действовать (право-поведение); требовать (право-требование); пользоваться (право-пользование); иметь защиту (право-притязание) . Однако нормами права определяется не только мера возможного поведения, но и зачастую устанавливается должное поведение кредитора, обязанного принять исполненное должником.
Покупатель обязан принять переданный ему товар (п.1 ст. 484 ГК РФ), покупатель (получатель) обязан совершить все необходимые действия, обеспечивающие принятие товаров, поставленных в соответствии с договором поставки (п.1 ст. 513 ГК РФ), заказчик обязан в сроки и в порядке, которые предусмотрены договором подряда, осмотреть и принять выполненную подрядчиком работу (п.1 ст.720 ГК РФ), по истечении срока поклажедатель обязан немедленно забрать переданную на хранение вещь (п.1 ст. 899 ГК РФ), доверитель обязан без промедления принять от поверенного все исполненное им в соответствии с договором поручения (п. 3 ст. 975 ГК РФ), комитент обязан принять все исполненное по договору комиссии, осмотреть имущество, приобретенное для него комиссионером (ст. 1000 ГК РФ).
Неисполнение указанных в законе обязанностей кредитора обеспечено как универсальными, так и специальными способами защиты.
У должника возникает право требовать возмещения убытков при просрочке кредитора, который не совершил действий, до совершения которых должник не мог исполнить своего обязательства либо отказался выдать расписку в получении исполненного или вернуть долговой документ (ст. 406, 408 ГК РФ). Такие действия кредитора, являясь виновными и противоправными, влекут применение гражданско-правовой ответственности в форме возмещения убыт-
Чернышева И.В.
прекращение прав и обязанностей, в треть-
ков, что не приводит к надлежащему исполнению обязательств и его прекращению.
При неисполнении иных обязанностей кредитора, вытекающих из отдельных видов договоров, должник вправе применить специальные способы защиты, указанные в законе. Так, при неисполнении поклажедателем своей обязанности взять обратно вещь, переданную на хранение, хранитель вправе после письменного предупреждения самостоятельно продать вещь; при уклонении заказчика от принятия выполненной работы подрядчик вправе продать результат работы. Такое противоправное поведение кредитора также не признается надлежащим исполнением.
Таким образом, неисполнение кредитором своих обязанностей может повлечь возникновение неблагоприятных последствий, в том числе применение мер гражданско-правовой ответственности, что приводит к выводу о том, что обязательство прекращается в связи с надлежащим исполнением обязанностей не только должником, но и кредитором. В связи с чем действия кредитора следует относить к кредиторским обязанностям, а не к возможному или дозволенному поведению, а содержание кредиторской обязанности заключается как в "совершении кредитором зависящих от него действий, без которых должник не может исполнить обязательство" , так и в совершении всех иных действий по принятию исполненного должником. Если такие обязанности кредитором не исполнены, обязательство надлежащим исполнением не прекращается.
Действия кредитора, обладая волевым характером, правомерностью, направленные так же, как и действия должника, предложившего исполненное, на возникновение имущественных и иных последствий, приобретают юридическое значение односторонней сделки, которая носит вспомогательный характер.
"Юридические факты, взаимодействуя между собой, влекут в одних случаях образование прав и обязанностей, в других -
их - препятствуют наступлению иных юридических фактов и т.п." .
Надлежащее исполнение, к примеру, договоров об отчуждении имущества, является основанием не только прекращения этого договора (совокупности субъективных прав и субъективных обязанностей), но и права собственности должника (например, продавца) - п.1 ст. 235 ГК РФ. Кроме того, в результате исполнения такого договора возникает право собственности кредитора (например, покупателя) - п.1 ст. 218 ГК РФ. Только прекращение права собственности у должника и, соответственно, возникновение права собственности у кредитора (надлежащее исполнение) являются основанием прекращения обязательственного правоотношения.
Таким образом, возникновение права на имущественное благо либо создание иного социально-экономического эффекта и есть достижение правовой цели участников, удовлетворяющей их интересы, что приводит к прекращению обязательства (ст. 408 ГК РФ).
Между тем названные юридические факты - действия по исполнению и принятию исполненного, подпадая под действие нормы права, которая предусматривает возникновение правовых последствий, входят в юридический состав, необходимый для прекращения обязательства. Любое из входящих в юридический состав обстоятельств само по себе еще не влечет юридических последствий; эти последствия возникнут только в результате совершения действий должника по исполнению и действий кредитора по принятию исполненного.
К примеру, обязанность продавца передать товар покупателю считается исполненной в момент вручения товара покупателю (п.1 ст. 458 ГК РФ) и осуществляется по подписываемому сторонами передаточному акту или иному документу о передаче. Именно с этого момента обязательство продавца передать имущество считается исполненным (ст. 556 ГК РФ), что прекращает обязательство.
Поэтому под надлежащим исполнением обязательства понимается совокупность различных юридических фактов, создающая сложный юридический (фактический) состав. Отсутствие правовой нормы, предусматривающей ситуацию, когда наступление фактических обстоятельств (исполнение и принятие) признается достаточным для возникновения правовых последствий - прекращения обязательства, вызывает неопределенность при правоприменении.
В связи с этим, предлагается следующая редакция п.1 ст. 408 ГК РФ: "Обязательство прекращается надлежащим исполнением должником и принятием исполненного кредитором".
Нельзя не отметить, что, признавая за действиями по исполнению обязательства характер вспомогательных односторонних сделок, возникает вопрос о форме таких действий. Пунктом 3 ст. 159 ГК РФ установлено, что сделки во исполнение договора, заключенного в письменной форме, могут заключаться по соглашению сторон устно, если это не противоречит закону, иным правовым актам и договору. При этом необходимо различать действия сторон во исполнение договора и действия сторон по оформлению исполненного по договору (подписание актов приема-передачи, иных подтверждающих исполнение документов).
Проблема правовой природы акта приема-передачи была рассмотрена на заседании Научно-консультативного совета при Арбитражном суде Свердловской области 9 декабря 2003 г. Обобщение мнений позволило объединить позиции в две группы.
1. Акт приема-передачи является действием во исполнение сделки, следовательно, применению подлежат нормы главы 22 ГК РФ. Сам по себе акт приема-передачи основных средств не может повлечь какие-либо самостоятельные гражданско-правовые последствия, следовательно, он не отвечает признакам сделки, указанным в ст. 153 ГК РФ. Данный документ составляется во исполнение совершенной сделки, носит
не "волеобразующий", а "удостоверительный" ("подтверждающий") характер и должен оцениваться в соответствии с главой 22 ГК РФ ("исполнение обязательств").
2. Принимая во внимание п. 3 ст.159 ГК РФ, где речь идет именно о действиях по исполнению обязательств, таких как: приемка работ, передача имущества, уплата денег и т.п., передача имущества (нередко оформляемая актом приема-передачи) - являются сделкой, когда именно с ней закон (п.1 ст.223 ГК РФ) связывает правовые последствия.
Обсудив данные позиции, Научно-консультативный совет Арбитражного суда Свердловской области пришел к следующему выводу.
При определении, является ли акт приема-передачи имущества сделкой, то есть юридически значимым действием, направленным на установление, изменение и прекращение гражданских прав и обязанностей, необходимо исходить из конкретных обстоятельств. В частности, является ли акт единственным документом о передаче имущества, либо он является вторичным документом после подписания соответствующего договора, издания акта компетентным органом или собственником.
В том случае, когда акт приема-передачи подписывается при отсутствии гражданско-правовой сделки или административного акта и содержит все существенные условия, позволяющие говорить о наличии сделки, подписан компетентными лицами и выражает согласованную волю сторон, направленную на возникновение гражданско-правовых последствий, акт приема-передачи имеет самостоятельное значение и выступает одновременно как основанием перехода прав на имущество, то есть сделкой (ст. 153 ГК РФ), так и документом, подтверждающим исполнение сделки .
Судебная практика складывается аналогично. Так, по материалам одного из дел судом сделан вывод о том, что акт приема-передачи имущества не является самостоя-
Чернышева И.В.
тельным основанием для возникновения, изменения или прекращения прав и обязанностей по передаче имущества, а составлен во исполнение сделки купли-продажи (п.1 ст. 556 ГК РФ), поэтому оснований для применения положений о ничтожности сделок, в том числе их мнимости, не имеется, в связи с чем в удовлетворении иска о признании акта приема-передачи имущества недействительным судом отказано . В удовлетворении иска о признании недействительной сделки по передаче имущества муниципального предприятия, оформленного актом приема-передачи основных средств, судом отказано, так как акт приема-передачи сделкой не является, а свидетельствует лишь об исполнении административного акта уполномоченного органа (распоряжения комитета по управлению имуществом) и сам по себе признакам сделки, установленным ст. 153 ГК РФ, не соответствует . Акт приема-передачи векселей, по мнению суда, не является сделкой, поскольку не носит самостоятельный характер, а направлен на исполнение обязанности по оплате задолженности, поэтому в иске о признании недействительной сделки по погашению задолженности, оформленной актом приема-передачи, также отказано (ст.69 АПК РФ) .
Письменное оформление исполнения договора имеет важное практическое значение, так как в случае спора такой документ (на-
кладная, акт приема-передачи, расписка и другое) будет одним из доказательств исполнения сделки, на которое вправе ссылаться лицо, участвующее в деле (ст. 65 АПК РФ).
Так, акты приемки поставленной мебели и акт выполнения закупок оценены судом как доказательства подтверждения факта поставки , наличие факта выполнения работ, подтвержденных материалами дела, повлекли удовлетворение судом требования о взыскании задолженности за выполненные работы и неустойки . В некоторых случаях, к примеру, если фактически имущество передано, а передаточный акт или иной документ о передаче не был подписан, то по смыслу ст.556 ГК РФ передача недвижимости не состоялась и обратиться в суд о понуждении государственной регистрации перехода права не представляется возможным. Письменное оформление исполненного по договору подтверждает факт надлежащего или ненадлежащего исполнения обязательства.
На основании вышеизложенного исполнение договорных обязательств предлагается понимать как совокупность односторонних вспомогательных сделок, совершаемых должником и кредитором, создающих сложный юридический состав и направленных на удовлетворение имущественного или иного социально-экономического интереса и прекращение обязательств.
ЛИТЕРАТУРА
1. Егоров И.Д. Гражданское право: Учебник.Ч.1.Под ред. А.П. Сергеева, Ю.К. Толстого. М.: Проспект. 1997. С.78.
2. Толстой В.С. Исполнение обязательств. М., 1973. С.12.
3. Мейер Д.И. Русское гражданское право. М.: Статут. 2000. С.175. (Классика российской цивилистики.).
4. Иоффе О.С. Спорные вопросы учения о правоотношении. Очерки по гражданскому праву. ЛГУ 1957.
5. Витрянский В.В. Обсуждение проблемных вопросов договора комиссии. Вестник ВАС РФ. 2004. № 8. С.188.
6. Толстой В.С. Исполнение обязательств. М., 1973. С. 24-25.
7. Комментарий к ГК РСФСР Под ред. Е.А.Флейшиц, О.С. Иоффе. Изд. 2, доп. и пере-работ. М., 1970. С. 256.
8. Алексеев С.С. Избранное. М., 2003. С. 16, 25-26.
9. Стрельникова Г.И. Гражданское право. Учебник для вузов. Часть первая. Под общей редакцией доктора юрид.наук, профессора Т.И.Илларионовой, канд. юрид. наук Б.М. Гон-гало, канд. юрид. наук В.А. Плетнева. М., 1998. С. 362.
10. Ефимова Л.Г. Банковские сделки: право и практика. М., 2001. С.327.
11. Новоселова Л.А.Сделки уступки права (требования) в коммерческой практике. Факторинг. М., 2003. С. 39-47.
12. Гамбаров Ю.С. Гражданское право. Общая часть.М.. С. 662-663.
13. Витрянский В.В., Брагинский М.И. Договорное право. Книга первая.М., 2002. С. 281; Зимилева М.В. Общая собственность в советском гражданском праве. Автореф.-дисс... канд.юрид.наук. М., 1940.С.51; Мызров С.Н. Договор аренды. Автореф.дис.кан-д.юрид.наук. Ульяновск, 2000. С.12; Скловский К.Договор купли-продажи: вещный эффект // Российская юстиция. 1998. № 10. С. 15-17.
14. Синицин С.А. Концепция вещного договора в германской и российской цивилистике: дискуссионные аспекты. Законодательство. 2004. №7. С. 5-13. Малиновскй Д.А. Понятие субъективного вещного права. Юристъ. 2001. № 12. С.12.
15. Бекленищева И.В. Понятие гражданско-правового договора (сравнительно-правовое исследование). Автореф. дис... канд. юрид.наук. Екатеринбург, 2004. С. 8-9.
16. Чеговадзе Л.А. Структура и состояние гражданского правоотношения. М.: Статут. 2004. С. 293.
17. Козлова Н.В. Правосубъектность юридического лица. Законодательство. 2003..№ 12. С.17; 2004 .№1. С.19.
18. Сарбаш С.В.Исполнение договорного обязательства. М., Статут. 2005. С. 83.
19. Сарбаш С.В.Исполнение договорного обязательства. М., Статут. 2005. С.27.
20. Шершеневич Г.Ф. Курс гражданского права. Тула. 2001. С. 74.
21. Иоффе О.С.Правоотношение по советскому гражданскому праву // Избранные труды по гражданскому праву. М., 2000. С. 579.
22. О.С.Иоффе выделяет договоры по возмездной реализации имущества, по возмездной передаче имущества в пользование, по безвозмездной передаче имущества в собственность или в пользование, по производству работ, по оказанию услуг, по перевозкам, по кредиту и расчетам, по совместной деятельности, по страхованию. (см.: Иоффе О.С. Обязательственное право. С. 24-25.). О.А. Красавчиков в результате деления выделяет четыре больших группы обязательств: обязательства направленные на передачу имущества; обязательства, направленные на оказание услуг; обязательства, направленные на выполнение работ; обязательства, направленные на передачу денег.(см. Красавчиков О.А. Система отдельных видов обязательств. С. 42-43). М.И. Брагинский и В.В. Витрянский, используя критерий результата разделили гражданские договоры на четыре группы: договоры на передачу имущества; договоры на выполнение работ; договоры на оказание услуг; договоры, направленные на учреждение различных образований (см. Брагинский М.И., Витрянский
В.В. Договорное право. Кн.1: Общие положения.М., Статут. 2001. С. 399).
23. Мейер Д.И. Русское гражданское право. М., Статут. 2000. С.175. (Классика российской цивилистики).
24. Агарков М.М. Понятие сделки по советскому гражданскому праву // Советское государство и право.1946. № 3, 4. С. 46.
25. Иоффе О.С. Обязательственное право. М., 1975. С. 6.
26. Иоффе О.С., Грибанов В.П. Пределы осуществлении субъективных гражданских прав. // Советское государство и право.1964. № 7. С. 77.
Чернышева И.В.
27. Толстой В.С. Исполнение обязательств. М. 1973. С. 9.
28. Отнюкова Г.Д. Постатейный комментарий к Гражданскому кодексу РФ, частям первой, второй, третьей / под ред. Т.Е. Абовой, М.М. Богуславского, А.Ю. Кабалкина, А.Г. Лисицына-Светланова. Ин-т государства и права РАН, 2007. М., Юрайт-Издат. 2007. С.294.
29. З.И. Цыбуленко, рассуждая об исполнении обязательства путем воздержания от совершения определенных действий, в качестве примера указывает, что хранитель не вправе без согласия поклажедателя пользоваться переданной на хранение вещью, если иное не предусмотрено договором. А ломбард как хранитель вещей не имеет права ими пользоваться и распоряжаться и обязан воздерживаться от этого. Гражданское право России. Часть первая: Учебник. Под ред. З.И. Цыбуленко. Юристъ, 2000. С. 383.
30. Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право. Договоры о банковском вкладе, банковском счете; банковские расчеты. Конкурс, договоры об играх и пари. Книга 5. В 2-х томах. Том 2. Статут., М. 2006. СПС «Консультант плюс».
31. Рожкова М.А. Юридические факты в гражданском праве. // Хозяйство и право. 2006 .№ 7. (Приложение). СПС «Консультант плюс».
32. Штампе Э. Проблема каузы в гражданском праве. Политико-правовое исследование к. 365 ВОВ. Вестник гражданского права. 2007. №4. СПС «Консультант плюс».
33. Гражданское право. Том I. Под ред. проф.М.М. Агаркова и проф.Д.М. Генкина. М., 1944. С. 355.
34. Флейшиц Е.А. Обязательства из причинения вреда и из неосновательного обогащения. М., 1951. С. 217. Серия "Курс советского гражданского права".
35. Агарков М.М. Обязательство по советскому гражданскому праву. М.1940. С. 64-67. Райхер В.К. Правовые вопросы договорной дисциплины в СССР. Л.1958. С. 91; Новицкий И.Б., Лунц Л.А. Указ. соч. С. 270; Толстой В.С. Исполнение обязательств. М.1073. С.68-69; Садиков О.Н. Участие кредитора в исполнении договорного обязательства между государственными предприятиями: Автореф.дис. .. .канд.юрид.наук. М.1953. С.13-14.
36. Агарков М.М. Обязательство по советскому гражданскому праву. М. 1940. С. 66.
37. Новицкий И.Б. Участие кредитора в исполнении договорного обязательства.Со-
в.гос.и право, 1947, №7, С. 30.
38. Райхер В.К. Новая роль кредитора в советском социалистическом праве. Очерки по гражданскому праву. Л.1957. С. 117-118.
39. Стрельникова Г.И. Гражданское право. Учебник для вузов. Часть первая. Под общей редакцией доктора юрид. наук, профессора Т.И. Илларионовой, канд. юрид. наук Б.М. Гон-гало, канд. юрид. наук В.А. Плентева. М. 1998. С. 361.
40. Крашенинников Е.А. Структура субъективного права. Кн.: Построение правового государства: вопросы теории и практики. Ярославль, 1990. С. 4-7.
41. Матузов Н.И. Субъективные права граждан СССР. Саратов, 1966.
42. Агарков М.М. Обязательство по советскому гражданскому праву. М.1940. С. 64-67.
43. Рожкова М.А. Юридические факты в гражданском праве. "Хозяйство и право".2006, №7 (Приложение). СПС «Консультант плюс».
44. Арбитражный суд Свердловской области в 2003 году. Под ред.проф. И.В.Решетни-ковой. сост. О.В. Вязовченко. Екатеринбург: Изд-во Гуманитарного ун-та. 2004 г. С. 33.
В юридической литературе исполнение обязательства определяется как особая правопрекращающая (ремиссионная) двусторонняя вторичная сделка, включающая в себя волеизъявление сторон, направленное на исполнение обязательства. По мнению С.В. Сарбаша, исполнение, как сделка, не порождает никаких новых прав и обязанностей сторон по отношению друг к другу (т.е. не создает требования и долга). Правовым эффектом такой сделки является получение права на объект (для случаев, когда обязательство предусматривает передачу или создание прав) и прекращение обязательства исполнением14.
Основу сделок составляет действительно воля. Именно она создает сделку, и поэтому-то сделка считается волевым актом. Однако законодатель вынужден учитывать результат, который может привести к признанию примата воли по отношению к волеизъявлению. Когда говорят, что гражданский оборот есть совокупность сделок, то имеют в виду все же совокупность волеизъявлений15. Для гражданского оборота вопрос о волеизъявлении имеет особое значение, так как его участники судят о воле потенциального контрагента именно по волеизъявлению и с этим сообразуют собственные действия.
Изучение воли и волеизъявления необходимо и потому, что в юридической литературе появилось мнение о необходимости заимствования из английского права разделения договора купли-продажи и перехода права собственности16. Анализ германского и российского законодательства в сравнительно правовом аспекте также позволяет некоторым авторам сделать вывод, что концепция вещного договора как двухсторонней распорядительной сделки о переходе права собственности на недвижимость, господствующем в ФРГ, в целом, применима и к регулированию отношений по договорному приобретению недвижимости в РФ17.
По мнению К.С. Скловского, такой подход приводит к удвоению акта или передачи права18, так как первый раз воля на отчуждение, буквально – воля на то, чтобы вещь продавца стала вещью покупателя, содержится в сделке об отчуждении и нет необходимости, выражать продавцом волю на отчуждение при «передаче права». Удвоение, по мнению ученого, состоит в том, что вещь якобы отчуждается дважды: в момент заключения договора об отчуждении вещи и в момент передачи самой вещи. Оба акта в рамках таких представлений являются действительными сделками.
Для разрешения данного вопроса обратимся к рассмотрению связи между волей и действием как ее результатом. Акты, в которых существенным оказывается исключительно волевое содержание, называемые сделками, участники гражданского оборота совершают потому, что совершая такие действия, они желают достичь юридического результата. Сделка имеет специфику, состоящую в том, что она сама по себе вовсе не затрагивает ничего вещественного, материального, она создает связь только идеальную, юридическую. Как действие, лишенное полезной материальности, сделка принципиально отлична от иных актов, преследующих жизненные цели своей исключительной направленностью на будущее, на то, что возникает после сделки.
14 Сарбаш С.В. Исполнение договорного обязательства. М., 2005. С.62-84.
15 Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право: Книга первая: Общие положения. 2-е изд. – М.:Статут, 2005. С.170.
16 Слыщенков В.А. Договор купли-продажи и переход права собственности: Сравнительно-правовое исследование. – М.: Статут, 2011.С.205.
17 Василевская Л.Ю. Вещные сделки по Германскому праву: Методология гражданско-правового регулирования. Автореф. дисс….к.ю.н. М.2004. С.121.
18 Скловский К.С. О природе сделки, передаче права и фикции действия. В сборнике статей «Основные проблемы частного права». /Отв. ред.
Бесспорное рассуждение Эннекцеруса о том, что достаточно выразить волю на «непосредственные последствия «сделки», а ко всем прочим, «косвенным» последствиям затем «приводит правопорядок», уточняет К.С. Скловский доводом о том, что все возникающие из действий сторон сделки последствия неуклонно создаются правопорядком именно в силу уже выраженной и не подлежащей пересмотру воли, в которой все последствия заранее содержатся19. Среди тех постулатов, которые и создают правопорядок, наряду с некоторыми иными, например, с запретом лишения лица права помимо его воли имеется и постулат недопущения изменения воли после совершения сделки. Должник (продавец) как указано в п.1 ст.396 ГК должен исполнить обязательство в натуре. Возможность требовать передачи вещи в случае отказа от исполнения договора.
После заключения сделки, все действия участников гражданского оборота правильнее будет квалифицировать как исполнение возникших обязательств – как сделки прекращающие обязательства, либо как поступки. Во втором случае на первый план выступает реальное качество акта исполнения, его полезность, которой принципиально лишена сделка. Но если акт исполнения не может быть тем фактом, с которым закон связывает переход права, то закон и должен указать иной способ передачи права.
Для этого используется, например, конструкция распорядительных сделок. Распорядительная сделка иногда понимается как чистый акт воли, направленный на передачу права. Кажется, что распорядительная сделка сохраняет лишь то свойство сделки, что она рассматривается как неполезное, невещественное действие.
Однако, как подчеркивает К.С. Скловский, ближайшее рассмотрение показывает, что это – не только не вещественное действие, но и вообще не действие, так как передача права осуществляется сама собой, т.е. без всякого движения, без всякого действия20.
Если иметь в виду, что сделка – всегда действие, а действия по передаче права не бывает, то приходится признать, что и распорядительная сделка (в том числе и вещный договор, о котором уже говорилось) – условная, фиктивная конструкция. Связь ее с реальностью проявляется лишь в том, что она, так или иначе, прибавляется, конечно, условно, к какому-либо факту. Этим фактом может быть передача вещи, но может быть и другой факт, избранный в этом качестве автором или законом.
Исторические корни распорядительной сделки лежат в институте римской традиции, суть которой состояла в передаче «владения вещью для переноса права собственности». По римскому праву, для совершения традиции между сторонами должно было быть достигнуто соглашение о переходе права собственности на вещь на основании какой-либо сделки: продажи, дарения, по которому традиция выступала в качестве заключительного акта исполнения договора. При этом, римское право отчетливо разграничивало обязательственный договор об отчуждении вещи (куплю-продажу) и само отчуждение в смысле перехода права собственности (передачу вещи). Отсутствие надлежащего основания для передачи вещи могло вызвать предъявление личного, а не вещного иска, что также являлось особенностью традиции как абстрактного договора и в дальнейшем получило свое развитие в некоторых европейских законодательствах. Поскольку традиция в отличие от договора, непосредственно устанавливала вещное право лица, то ее называли вещным договором, или договором, имеющим вещно-правовые последствия.
В связи с тем, что принцип абстракции отечественным законодательством не заимствован, говорить о необходимости введения в отечественное законодательство распорядительной сделки, особенностью которой является абстрактность, лишено логики. Распорядительная сделка как общая конструкция оправданна лишь удобством и, как любая фикция, должна вводиться законом. Какие же неудобства преодолевает эта фикция? Если оставить механизм передачи права только естественным свойствам сделки, то право будет всецело зависеть от сделки. Но если момент передачи права приурочивается не к сделке, а к другому факту, то укрепляется право, получив независимость от сделки. Отсюда такое свойство распорядительных сделок, как их абстрактность21.
Вообще говоря, если распорядительная сделка не абстрактна, смысла в этой конструкции, пожалуй, и не имеется. Видимо, именно поэтому рассуждения о распорядительных сделках в российском праве (обычно теория считает их казуальными; чаще всего это обнаруживается в интерпретации традиции) имеет довольно отвлеченный, в том числе от практики, характер).
Обсуждая механизм распорядительных сделок, мы должны перейти к другому обстоятельству. Такая сделка сама собой переносит право. Но мы уже могли видеть, что обязательства передачи права не бывает. Из этого мы можем заключить, что если конструкция распорядительной сделки используется для интерпретации исполнения обязательства, то мы снова получаем фигуру удвоения, сигнализирующую не только об отклонении от действительности, но и о нарушении сложившихся приемов установления фикции. И если достаточно, что волей установлено обязательство об отчуждении права, помимо этого специальных волевых актов, вновь подтверждающих это намерение, для передачи права не нужно, а точнее их не может быть. Поэтому договора об отчуждении права достаточно для перехода права, поскольку право не связано в обороте с вещью (как связано прежде всего право собственности).
19 К.С. Скловский Указ.соч. С. 286.
20 Скловский К.С. Указ.соч. С.288.
21 Крашенниников Е.А. Основные вопросы уступки требования // Очерки по торговому праву. Вып.6. Ярославль, 1999.
В этом случае сделка сама служит тем фактом, который рассматривается правопорядком как основание перехода права. Например, в силу п.4 ст.1234 ГК РФ моментом перехода исключительного права является момент заключения договора о распоряжении этим правом, если иное не предусмотрено договором и не требуется государственной регистрации22. Иной момент перехода права собственности установлен в п. 1 ст. 551 ГК РФ - это момент государственной регистрации права на недвижимое имущество. Фактическая передача, которая в доктрине права называется распорядительной сделкой, оформляется актом приемки-передачи, и чаще всего заменяется параграфом в договоре купли-продажи недвижимости.
Правовые последствия невыполнения обязательства по фактической передаче недвижимого имущества подкреплены действующим законодательством: можно обратиться в суд с иском о понуждении к государственной регистрации или с иском о признании права собственности на недвижимую вещь. Труднее обстоит дело, если заключен предварительный договор купли-продажи, но и здесь есть возможность обратиться с иском в суд о понуждении заключения договора купли-продажи, хотя и в ограниченный законом годичный срок.
Таким образом, передача недвижимой вещи не стоит во главе при отчуждении недвижимости, главное - государственная регистрация и получение свидетельства о праве собственности. Обоснованно ли разделять обязательство и переход собственности, если в распространенной ситуации купли-продажи за наличные отчуждение заменяет и вытесняет обязательственный договор? В чем состоит оправдание обязательственной конструкции купли-продажи в германском праве, являющимся наиболее близким отечественному правопорядку. Квалификация передачи вещи в качестве реального акта (поступка), но не сделки, как в немецком праве, не только не исключена, но и более последовательна в проведении взгляда на сделку как на акт неутилитарный, о чем уже говорилось (передача вещи имеет, очевидно, непосредственную полезность). Поэтому она кажется предпочтительной, в том числе – по сравнению с квалификацией исполнения как сделки по прекращению обязательства. 23.
Таким образом, следует сделать вывод, что передача недвижимого имущества по законодательству России в гражданско-правовую конструкцию приобретения права собственности на недвижимость по договору не входит (в отличие от приобретения права собственности на движимые вещи). В отечественном законодательстве только государственная регистрация является возникновением права собственности на недвижимость.
Вывод о том, что гражданский оборот завершается фактическими действиями, сделан В.А. Беловым, из анализа п.1 ст. 129 ГК РФ. Слово отчуждение, по мнению ученого, обозначает, во-первых, действие, а во-вторых, результат такого действия, в результате осуществления которого нечто, бывшее прежде (до совершения этого действия) своим, становится чужим. Иначе говоря, отчуждать - значит отделять или отдалять нечто от себя, из своего превращать в чужое, из собственного делать не собственным, принадлежащим другим лицам24. И в этом смысле отчуждение - антоним присвоения. Если верно, что отчуждение противоположно присвоению, то закономерно заключить, что отчуждение - понятие не юридическое, а чисто фактическое. Значит, вопрос об "отчуждении в гражданском праве" следует понимать не в смысле установления значения этого понятия как гражданско-правовой категории, а в смысле определения фактического содержания этого понятия и его гражданско-правового (юридического в более широком смысле слова) значения. Термины "присвоение" и "отчуждение", будучи отглагольными существительными, употребляются для обозначения, как определенных действий, так и результатов этих действий.
С учетом изложенного, законодательство о фактическом исполнении действий в целях реализации определенных договором субъективных прав и обязанностей требует совершенствования.
22 Павлова Е.А. Договоры о распоряжении исключительным правом. Комментарий к постановлению Пленума ВС РФ и Пленума ВАС РФ от 26 марта 2009 г. № 5/29 «О некоторых вопросах, возникающих в связи с введением в действие части четвертой Гражданского кодекса Российской Федерации» // Вестник ВАС РФ. 2009. № 9. С.65.
23 Слыщенков Указ.соч. С.207.
24 Белов В.А. Объект субъективного гражданского права, объект гражданского правоотношения и объект гражданского оборота: содержание и соотношение понятий.В сб Объекты гражданского оборота: Сборник статей /отв.ред. М.А.Рожкова. – М.: Статут, 2007. С. 74..
Список литературы
1. Белов В.А. Объект субъективного гражданского права, объект гражданского правоотношения и объект гражданского оборота: содержание и соотношение понятий. В сб Объекты гражданского оборота: Сборник статей /отв. ред. М.А. Рожкова. – М.: Статут, 2007.
2. Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право: Книга первая: Общие положения. 2-е изд. – М.:Статут, 2005.
3. Василевская Л.Ю. Вещные сделки по Германскому праву: Методология гражданско-правового регулирования. Автореф. дисс….к.ю.н. М. 2004.
4. Слыщенков В.А. Договор купли-продажи и переход права собственности: Сравнительно-правовое исследование. – М.: Статут, 2011.
5. Скловский К.С. О природе сделки, передаче права и фикции действия. В сборнике статей «Основные проблемы частного права». /Отв. ред. В.В. Витрянский и Е.А. Суханов. – М.: Статут, 2010.
6. Сарбаш С.В. Исполнение договорного обязательства. М., 2005.
Загрузка...
