Для большинства россиян Европа это территория свободных нравов и смелых законов. Кто-то воспринимает её отрицательно, кто-то одобрительно. Не полагаясь на информацию светских изданий, наш корреспондент поинтересовался, каким видят западный мир, работающие там православные священники.
- Хочется верить, что наряду с Европой вседозволенности существует Европа традиций и веры. Христианство в Европе – на Ваш взгляд, насколько религиозно европейское общество и как это выражается в жизни – праздниками, волонтерством, благотворительностью, особенностями взаимоотношений в семье.
- Исламизация считается основной угрозой Европе. Недавно прочитала о шестнадцатилетней немке, которую муж-чеченец увлёк на Ближний Восток в ряды радикальной группировки. Девушка арестована в Ираке, ей угрожает смертная казнь. Но может быть, это исключительный случай, а не тенденция. Ислам в Европе – насколько привлекателен ислам для молодых европейцев и существует ли обратный процесс – христианского миссионерства и крещения мигрантов?
- Каковы проблемы православной общины за рубежом?
Отвечает протоиерей Сергий Просандеев, г. Валенсия (Испания).
Протоиерей Сергий Просандеев, настоятель прихода во имя Св. Вмч. Георгия в г. Валенсии (Испания).
1. Европейское общество уже давно не религиозно
Во многом благодаря активной антицерковной пропаганде, насильному насаждению атеизма в школах (тут также “теория Дарвина” является основой образования детей), и особой политике Евросоюза, когда больше заботятся о мусульманских “беженцах” с одной стороны, и о разных извращенцах и “меньшинствах” с другой. Некоторые остатки веры христианской можно ещё увидеть в семейном укладе в Польше и Испании. Например, тут в Испании на крестины или свадьбу могут собраться до 200 родственников – кровное и духовное родство освящается вековыми традициями, которые с трудом выбиваются антихристианской пропагандой хозяев масс-медиа.
Такой праздник как Рождество у испанцев считается самым главным церковным и семейным праздником. Сейчас это всё более коммерческий проект – Рождественские распродажи, каникулы с путешествиями, и, конечно, семейные встречи и подарки. Их в Испании дарят и на Рождество – 25 декабря, и 6 января – в день Los Reyes, царей-волхвов, пришедших с Востока поклонится Богомладенцу Христу.
В это же время проходят концерты, выставки, и, самое главное для испанцев – Loteria Navidad, Рождественская лотерея, часть вырученных средств от которой идет на благотворительные проекты. Уж в этой лотерее участвует, кажется, каждый испанец, и розыгрыш транслируется в прямом эфире – его с замиранием сердца смотрит вся страна: крутятся огромные позолоченные сетки с шарами, и дети из католической школы Св. Идельфонса громко пропевают выпавшие цифры на простой старинный мотив.
Ещё одна особенность испанского Рождества – это вертеп, Belen по-испански, дословно Вифлеем, встроенная из фигурок сцена в пещере Рождества, с животными, а часто и с большими частями евангельской истории. Этот вертеп стоит везде – в каждой церкви, в каждом общественном заведении, в каждом магазине и торговом центре, во всех административных зданиям, в полиции, в больницах. Есть и название профессии – el belenista, уважаемый человек, художник, который всю жизнь занимается подготовкой и украшением таких вертепов. Самые богатые и дорогие стоят в администрации города и кафедральном соборе в каждом городе.
Это внешняя сторона. И есть сторона грустная – всё меньше вспоминают собственно о Христе.
Говорить о вере стало неприличным.
Который год слушаю Рождественское послание короля Испании Филиппа Шестого, и ни одного слова о Христе, о вере христианской, и о Рождестве, лишь общие фразы о неких “праздничных днях”, в которые он подводит политические итоги года, говорит о “европейский ценностях” – демократии, терпимости, толерантности и прочие глупости.
Пасха, кстати, проходит почти незаметно – только транслируют торжественные факельные шествия с Крестом на Страстную Пятницу, которые проходят очень зрелищно, с духовыми оркестрами, остановками с чтением Евангелия и молитв.
2. Ислам в Европе
Ни разу не слышал об обращении в христианство мигрантов с Востока и Африки. Это в абсолютном большинстве молодые люди, которые более всего не хотят ни учиться, ни работать, хотя перед ними открыты все двери. В Испании им ещё не очень комфортно, страна бедновата для них, и приплыв на лодках в Испанию, получив первую помощь и временный приют, они стараются идти дальше – во Францию, Германию, Норвегию. Там и пособия серьёзные, и их всячески оберегают.
Испания готова им выдать сразу вид на жительство. Это отличие от миграции белого населения из Украины, России, других стран бывшего Союза: нашим людям надо годами унизительно ждать, без всяких прав на работу.
Наших людей, которые готовы трудиться, используют как рабов – у них нет никаких прав, и платят намного меньше чем испанцам, в черную, потому что нет права на работу, и если поймают – депортируют обратно.
Исламские центры заметно разрастаются. Есть и множество самих испанцев, которые принимают ислам: у меня тут есть знакомый имам, его зовут Мансур – он испанец, который разочаровался в католичестве и решил свои духовные поиски принятием ислама, потом учился в медресе в Париже, стажировался в Саудовской Аравии, и сейчас возглавляет один из исламских центров, где полным ходом идёт учебная и издательская деятельность.
Но и у них есть проблемы с другими похожими центрами, но которые финансируются, например, из Лондона – там уже какой-то другой ислам, и другая идеология.
Да, идёт какая-то большая игра с этой искусственной волной мигрантов, и с теми учениями и установками, которые они привозят в Европу.
Очень хочется наедятся, что эти процессы хоть как-то контролируют национальные органы безопасности и полиция.
“Идеалы” общества потребления становятся все более отвратительными для молодёжи, которая еще ищет смысла жизни. Кто-то находит ислам, а для других этот поиск чаще всего заканчивается на “травке”, таблетках и наркотиках – этой гадости тут в изобилии. Марихуана уже в законе – молодые парни и девушки ходят и дымят по улицам не стесняясь.
3. О проблемах православной общины за рубежом .
Во-первых, это разобщенность людей. Не буду углубляться в причины, это и какой-то страх, и желание быть тут “незаметным”, и нежелание видеться с соотечественниками, и обычное самолюбие и невежество. Когда кто-то приходит в Церковь – это радость, потому что как подвиг преодоления себя.
Как настоятель, я запретил всякие разговоры о политике, потому что, к сожалению, многие всё ещё любят это дело, только смотрят разные каналы: одни только украинские, другие только российские; одни люди из Западной Украины, а другие из Донбасса, на глазах которых горели под обстрелами их соседи.
У нас есть и болгары, и грузины, и люди с самых разных мест. Что их может собрать вместе? Только Святая вера Православная.
Приход во имя Св. Вмч. Георгия в г. Валенсии (Испания).
Во-вторых , материальные проблемы, особенно с помещениями и прочей собственностью. Нашей общине в Валенсии уже 8 лет, и наша собственность – это книги, богослужебная утварь и облачения.
Уже много лет мы снимаем бывший гараж, который переделали в храм – но окон нет, как в пещере, и проблемы с вентиляцией, которые понемногу решаем.
Исправно платим за аренду помещения, люди собирают понемногу. И ведь люди у нас – в основном те самые работяги, которые берутся за самые тяжелые и низкооплачиваемые работы, чтобы помочь выучится своим детям, или помочь родителям в Украине. А сейчас у нас стоит задача выкупить это помещение вместе с трапезной на втором этаже – хозяин собрался его продавать, и поставил цену 100 тыс. евро. Мы уже собрали треть, но сами вряд ли потянем.
Поэтому обращаемся ко всем, кто может внести свою лепту – переведите на наш счет хоть немного, и думаем, с миру по нитке, и будет у нас НАШЕ помещение, как база на дальней заставе, чтобы мы могли и дальше учиться и укрепляться в вере, надежде и любви христианской.
Отвечает протоиерей Виталий Бабушин, г. Стокгольм. (Швеция).
Протоиерей Виталий Бабушин, настоятель прихода Св. Сергия Радонежского в г. Стокгольм. (Швеция).
1. Пока в традиционно католической Европе превалирует религиозный мотив главных христианских праздников.
Он может собирать людей в церкви для молитвы, задавать тон социальным и гуманитарным проектам, может быть решающим в самых простых бытовых делах. Но чтобы держать этот христианский курс, должны быть носители культуры, знаний, традиций, своего рода лоцманы, знающие навигацию и умеющие ориентировать других.
К сожалению, христианская навигация в консервативной старушке Европе гаснет вместе со старшими поколениями христиан.
Это отчётливо заметно на примере Скандинавии и, в частности, бывшей некогда протестантской Швеции. Полное отсутствие религиозных мотивов, духовных поисков и чаяний Вечной Жизни во Христе.
Всё поглотила либерализация и погоня за выгодой и скидками. Даже на гробы есть скидки и соответствующая реклама на городских улицах.
Церкви пусты. В них играет джаз или устраивают кафе, где встречаются старики и проводят свой незатейливый досуг, перед тем как вернуться в свою комнатку дома престарелых.
Ресторан «Церковь» в здании бывшего лютеранского храма
Увы, но для протестанта, который перестал доверять авторитету Библии и считает себя вправе изменять сами священные тексты, подстраивая их в новую систему идейных государственных координат, авторитет Бога более чем сомнителен.
Отсюда геи, трансы, гендеры, срамные картинки в метро и еще не весть что – всё это карикатура европейских свобод и достижений, на которые, в том числе, вдохновляет нынешняя шведская церковь.
Поэтому простые люди, потерявшие доверие к национальной церкви, массово уходят из неё. К сожалению, их разочарование таково, что в житейском потоке топятся остатки их религиозных чувств, они всё больше становятся атеистами.
Сегодняшний пример шведской церкви – пример того, какой Церковь может стать, потеряв Христа.
Подтверждение этих слов расторжение связей Московского Патриархата и шведской протестантской церкви в 2005 г.
2. Ислам – окончательный и бесповоротный конец христианской Европы.
Не замечать этого невозможно.
По своему ислам может быть привлекателен для духовно нищей Европы. Привлекателен своей догматической простотой, традиционно нравственным императивом и конкретикой для самоутверждения личности. Это новая система координат.
Свою европейские христиане почти утратили или, как бы имея лоцманские карты, не умеют их читать. А научить их уже некому.
Миссия среди мигрантов возможна, но, скорее, это частные случаи обращения к Богу в Его Церковь.
3. Большинство заграничных приходов РПЦ МП имеют прихожан, но не имеют своих храмов.
Либо из-за малочисленности прихожан, либо из-за отсутствия благотворителей, либо в силу иных причин (иногда политических) многим приходам не удаётся обзавестись храмом и как следствие: торможение в развитии приходской жизни, частоты и красоты богослужений, устройства школ, внешней миссионерской деятельности и тд. Мешают жесткие рамки наших весьма ограниченных возможностей на чужбине.
КАК УГАСАЕТ ХРИСТИАНСТВО В ЕВРОПЕМы с Европой, как всегда, в противофазе. Только в России перестали устраивать в церквях овощехранилища или военные склады, как в Европе церкви начали продавать…
Арнхем, Нидерланды — Недавно в один из вечеров два десятка взлохмаченных скейтбордистов собрались в старинном устремленном ввысь здании церкви и принялись за свои леденящие кровь трюки. А сверху на них взирал мозаичный Христос в окружении торжественно-печальной толпы каменных святых.
Это местный каток Arnhem Skate Hall, появившийся в результате неуклюжей попытки переоборудования Храма Св. Иосифа, который когда-то под звон своих колоколов собирал на службу до тысячи прихожан.
Храм Св. Иосифа это одна из сотен церквей, которые закрылись или вот-вот закроются из-за сокращения числа прихожан и являются проблемой для властей на местном и даже государственном уровне во всей Западной Европе: что делать с некогда святыми, а теперь опустевшими зданиями, которые можно встретить повсюду на просторах от Великобритании до Дании.
Не исключено, что каток в Арнхеме долго не продержится. Некогда величественное здание храма разрушается под воздействием влаги и нуждается в срочном ремонте. Городские власти взимают с посетителей катка налоги, а римско-католическая церковь, которой до сих пор принадлежит это здание, пытается продать его по цене, слишком высокой для муниципалитета.
«Это ничейная территория, — рассказывает моложавый 46-летний активист Коллин Верстииг (Collin Versteegh), курирующий каток и вынужденный постоянно лавировать между местными политиками, не желающими заниматься этим вопросом.
То сложное положение, в котором оказался каток в Анхеме, характерно и для множества других зданий по всей Европе, длительное время трепетно относившейся к христианской религии, а теперь неумолимо теряющей связь с церковью и духовностью.
Закрытие церквей в Европе свидетельствует об ослаблении веры среди европейцев и представляет собой явление болезненное как для верующих, так и для людей далеких от веры, которые видят в религии объединяющую силу, столь важную для нашего отчаявшегося общества.
«В этих небольших городках все так устроено, что достаточно одного кафе, церкви и нескольких домов — вот уже и есть деревня, — говорит активистка Лилиан Гроотсвагерс (Lilian Grootswagers), выступающая за сохранение церкви в своем родном голландском городке.— Если церковь забросить и закрыть, то в нашей стране все полностью изменится».
Тенденции, наметившиеся в Европе в христианской среде, не так заметны в других религиях. Ортодоксальный иудаизм, преобладающий в Европе, почти не ощутил на себе никаких изменений. А что касается ислама, то он даже укрепил свои позиции за счет притока иммигрантов из мусульманских стран Африки и Ближнего Востока.
По данным вашингтонского Исследовательского центра Pew, в 2010 году количество мусульман от общей численности населения Европы выросло приблизительно до 6% по сравнению с 4,1% в 1990 году. А к 2030 году оно может достичь 8%, что составит 58 миллионов человек.
На христиан закрытие храма, который обычно занимает центральное место на городской или деревенской площади, производит сильное эмоциональное впечатление. В церкви люди совершали религиозные обряды, делились печалями и радостями и стремились установить связь с Богом. И даже некоторые неверующие жители переживают, когда эти важные культовые здания начинают использовать не по назначению или сносят.
Когда такие храмы закрывают, местные власти зачастую стремятся найти для этих исторических зданий какое-нибудь важное применение, чтобы воссоздать среди местного населения атмосферу единения. Однако содержать эти здания, как правило, очень дорого, к тому же, количество библиотек и концертных залов, которые местные власти в состоянии содержать, ограничено. Поэтому эти здания обычно приобретаются под коммерческие проекты.
В масштабах Европы количество закрытых церквей пока невелико, но если говорить об отдельных странах, то цифры впечатляют.
Англиканская церковь ежегодно закрывает около 20 храмов. В Дании приблизительно 200 церквей считаются заброшенными или редко посещаемыми. За последние 10 лет римско-католическая церковь закрыла в Германии около 515 приходов.
Но больше всего эта печальная тенденция заметна в Нидерландах. По оценкам высшего католического духовенства страны, в течение ближайших 10 лет перестанут действовать две трети из 1600 приходов, и, скорее всего, за четыре ближайших года в Голландии будут закрыты 700 протестантских церквей.
«Количество закрывающихся храмов настолько велико, что это коснется всего общества, — считает г-жа Гроотсвагерс, активистка движения «Будущее религиозного наследия» (Future for Religious Heritage), которая борется за сохранение храмов. — У всех по соседству появятся большие пустые здания».
В США пока удалось избежать такого массового закрытия храмов, поскольку американские христиане пока строже соблюдают религиозные предписания, чем европейские. Правда, как утверждают религиоведы, сокращение числа верующих и соблюдающих религиозные предписания людей в Америке свидетельствует о том, что в ближайшие годы страна столкнется с такой же проблемой.
Многие европейские храмы на протяжении многих веков служили центрами, объединяющими население, вокруг них формировались общины. Жители часто очень к ним привязаны и сопротивляются любым конструктивным предложениям по преобразованию храмов в магазины и учреждения.
По мнению г-на Верстиига, каток приносит городу пользу, которая заключается в том, что это позволяет сохранить здание, а у молодежи есть возможность с пользой проводить время. Правда, он утверждает, что местное католическое духовенство и городские власти отказываются финансировать здание из-за того, что, как ему кажется, в здании витает едва заметный дух бунтарства. «Мы уже не знаем, в какую дверь стучать и к кому обращаться», — сетует он.
Местные церковные и городские власти отрицают, что их устраивает каток, но при этом упоминают плачевную ситуацию с ненадежным финансированием. «Коллин требует любви и милосердия. А мы вынуждены из милосердия поступать жестоко, — говорит вице-мэр Арнхема Джерри Элфринк (Gerrie Elfrink). — Он все упрощает — “дайте мне денег, и у меня не будет проблем”. Но это же нерационально».
Пока общественность пытается найти новое применение для старых церквей, появляются варианты, некоторые из которых достойны и приличны, а некоторые не очень. В Голландии одну из церквей превратили в супермаркет, другую в цветочный магазин, третью в книжную лавку, а четвертую в спортзал. В Арнхеме в церковном здании, построенном в 1889 году, расположился модный магазин под названием «Гуманоид», и теперь под старинными окнами с витражами выстроились полки со стильной женской одеждой.
В английском Бристоле бывший собор Св. Павла превратили в школу для артистов цирка «Circomedia». Как говорят начальники, высокие потолки позволяют установить подвесное оборудование вроде трапеций.
А в шотландском Эдинбурге лютеранская церковь превратилась в бар в стиле Франкенштейна — интерьер оформлен колбами с булькающей жидкостью, лазерной техникой и фигурой монстра-Франкенштейна в полный рост, который в полночь спускается с потолка.
Как утверждает администратор бара Джейсон МакДоналд (Jason MacDonald), он ни разу не слышал никаких жалоб относительно такого использования церкви. «Причина очень простая: есть сотни и сотни церквей, но в них никто не ходит, — говорит г-н МакДоналд, — и если бы их не переоборудовали, они так и оставались бы пустыми».
Многие церкви, особенно небольшие, переоборудованы в дома, и даже появился новый бизнес по подбору старых церквей для возможных покупателей.
Церкви Англии и Шотландии выкладывают в интернете списки имеющихся зданий с описаниями, как в настоящих агентствах недвижимости. Говорят, что, например, Церковь Св. Иоанна в английском Бакапе предлагает на продажу «высокий неф (в церковном здании — отделённое столбами или колоннами продольное помещение, — прим. перев.) и подвальные помещения с каменными сводчатыми потолками» приблизительно за 160 тысяч долларов.
А британский вебсайт OurProperty действует более откровенно. «Вы считаете, что жить в современных заурядных домах — значит мучиться, словно в аду? — вопрошают его создатели. — Не кажется ли вам, что жизнь в переоборудованной церкви можно сравнить с райским удовольствием?» Если да, «у нас есть для вас множество вариантов переоборудованных церковных зданий, и наши специалисты готовы помочь вам сделать прыжок в неизведанный мир».
Заброшенные церкви в настоящее время представляют собой довольно серьезную проблему, которой должны заняться и государственные органы. Правительство Нидерландов совместно с религиозными и общественными организациями разработало государственную программу по сохранению таких зданий. Голландская провинция Фрисландия, на территории которой из 729 имеющихся церквей 250 были закрыты или переоборудованы, формирует команду «Delta team» для решения этой проблемы.
«Вопрос решается отдельно по каждой церкви, — говорит Альберт Реинстра (Albert Reinstra), эксперт по делам церкви при Управлении по культурному наследию Голландии. — Когда они пустеют, что нам с ними делать?» Сторонники защиты исторических памятников утверждают, что у них зачастую нет тех денег, которые необходимы для переоборудования таких зданий и использования их для нужд общества.
Такие споры могут заканчиваться принятием нелегких решений, а для некоторых — даже болезненных. Когда Пауль Клемент (Paul Clement), настоятель монастыря августинского ордена Нидерландов, принял монашество в 1958 году, в монастыре было 380 братьев, а теперь их количество сократилось до 39. Самому молодому монаху сейчас 70 лет, и отец Клемент, которому самому уже 74, собирается продать монастырскую церковь.
«Это нелегко, — признается отец Клемент, — для меня это очень печально».
В США, согласно церковной статистике, в период между 2000 и 2010 годами появилось около пяти тысяч новых церквей. Но некоторые ученые считают, что Америку постигнет та же судьба, что и Европу, поскольку, как утверждает профессор Скотт Тумма (Scott Thumma), преподающий социологию религии в Хартфордской семинарии в штате Коннектикут, за этот же период количество воцерковленных людей сократилось на 3%.
По словам г-на Туммы, контингент американцев, регулярно посещающих церковь, стареет. И пока эти тенденции не изменятся, считает он, «в течение следующих 30 лет ситуация в США будет такой же, а то и хуже, чем то, что мы наблюдаем в современной Европе».
В помещении катка в Арнхеме алтарь и орган демонтировали и вывезли из здания церкви, построенной в 1928 году, но в пыльном чулане до сих пор хранятся ноты для хора, которыми не пользовались уже 10 лет. На скейтборде, висящем на стене, надпись: «Катайся на темной стороне».
С два десятка молодых ребят разгоняются по деревянной наклонной площадке и рампам. Когда они приземляются, звук разносится по всей церкви, и от стен и сводов, под которым когда-то звучали псалмы, теперь отражается рэп. С фигуры святого свисает автомобильная покрышка.
По словам постоянного посетителя 21-летнего Пэка Смита (Pack Smit), вся обстановка здесь усиливает удовольствие от катания. «Создается ощущение огромного пространства, какая-то средневековая атмосфера, — делится он впечатлениями, попивая кока-колу из большой бутылки. — Когда я увидел это все в первый раз, то минут пять стоял и смотрел».
Другой завсегдатай, 14-летний Пелла Кломп (Pella Klomp), говорит, что иногда люди останавливаются возле катка и высказывают недовольство. «Особенно пожилые говорят, что “все это возмутительно, что мы непочтительно относимся к вере”, — рассказывает он, — я могу их понять, но они же все равно в эту церковь не ходили».
Г-н Верстииг, курирующий каток, утверждает, что церковные и муниципальные власти не хотят обсуждать с ним свои планы. По его оценкам, на содержание церкви необходимо 3,7 миллиона долларов, а чтобы купить ее и дом приходского священника потребуются 812 тысяч долларов — гораздо больше, чем он в состоянии заплатить.
Пастор прихода Св. Евсевия отец Ханс Паув (Hans Pauw) подтверждает, что община на самом деле пытается продать церковь, и при этом говорит, что церковные власти не возражают против того, что сейчас здание используется как каток. По его словам представители общины сейчас ведут переговоры с возможным покупателем.
«Мы против некоторых вещей — чтобы здесь устраивали казино или притон, или что-то еще в этом роде, — говорит отец Паув, — но теперь, когда в нашем понимании это уже не церковь, это здание можно использовать для любых целей». На вопрос о лике Христа, к которому прикреплен скейт, украшающий интерьер, он отвечает, что «видит в этом элемент юмора».
Вице-мэр Арнхема г-н Элфринк утверждает, что городские власти сделали все возможное, чтобы оказать финансовую поддержку устроителям катка. Они помогли купить деревянные рампы и заплатили налог за прошлый год. «Надеюсь, что здание будет и дальше использоваться как каток», — говорит Элфринк.
Правда, г-на Верстиига иногда одолевают сомнения. «Есть ли смысл продолжать все это, если никто не помогает, — сетует он. — У людей есть здание, имеющее историческую ценность, культурную ценность, и все это принадлежит католической церкви. Но поклонников, прихожан больше не осталось».
Его слова звучат как приговор Европе, долгие века бывшей оплотом христианства.
Неудивительно, что некоторые европейцы, побывав в России, или вступив в брак с россиянками, переходят в Православие, ведь в сравнении с лютеранскими или англиканскими храмами православные церкви полны прихожан.
За шесть первых веков истории христианства были достигнуты значительные успехи, позволившие христианской религии устоять перед лицом многочисленных угроз. Многие завоеватели с севера принимали христианскую веру. В начале 5 в. Ирландия, до 9 в. остававшаяся за пределами Римской империи и не подвергшаяся нашествиям иноземцев, превратилась в один из главных центров христианства, и ирландские миссионеры отправились в Британию и в континентальную Европу. Еще до начала 6 в. некоторые германские племена, обосновавшиеся в бывших пределах империи, приняли христианство.
В 6-7 вв. были обращены англы и саксы, вторгшиеся в Британию. В конце 7 и в 8 вв. большая часть территории современных Нидерландов и долины Рейна становится христианской. Еще до конца 10 в. началась христианизация скандинавских народов, славян Центральной Европы, болгар, Киевской Руси, а позднее венгров. До того, как арабское завоевание принесло с собой ислам, христианство успело распространиться среди некоторых народов Центральной Азии, а также исповедовалось небольшими общинами в Китае. Христианство распространилось также вверх по течению Нила, на территории, в настоящее время занимаемой Суданом.
Вместе с тем к первой половине 10 в. христианство во многом утратило свою силу и жизнеспособность. В Западной Европе оно стало сдавать свои позиции среди недавно обращенных народов. После непродолжительного возрождения в эпоху Каролингской династии (8 - начало 9 вв.) монашество вновь пришло в упадок. Римское папство до такой степени ослабло и уронило свой престиж, что, казалось, его ожидает неминуемая гибель. Византия - наследница Восточной Римской империи, население которой было преимущественно греческим или грекоязычным, - устояла перед лицом арабской угрозы. Однако в 8-9 вв. восточную церковь потрясали иконоборческие споры, связанные с вопросом о допустимости почитания икон.
Со второй половины 10 в. начинается новый расцвет христианства, продолжавшийся около четырех веков. Христианство было официально принято скандинавскими народами. Христианская вера распространилась среди негерманских народов на побережье Балтийского моря и на равнинах России. На Иберийском полуострове ислам оттеснялся к югу, и в конце концов он удержался только на крайнем юго-востоке - в Гранаде. На Сицилии ислам удалось вытеснить полностью. Христианские миссионеры несли свою веру в Центральную Азию и Китай, жители которых были знакомы также с одной из восточных форм христианства - несторианством. Однако к востоку от Каспия и Месопотамии лишь небольшие группы населения исповедовали христианскую веру.
Особенно бурный расцвет христианство переживало на Западе. Одним из проявлений этого возрождения явилось возникновение новых монашеских движений, создавались новые монашеские ордена (цистерцианцы, а несколько позже францисканцы и доминиканцы). Великие папы-реформаторы - прежде всего Григорий VII (1073-1085) и Иннокентий III (1198-1216) - добились того, что христианство стало играть важную роль в жизни всех классов общества. В народе или в ученой среде возникали также многочисленные течения, которые церковь осуждала как еретические. Воздвигались величественные готические соборы и обычные приходские церкви, выражающие в камне веру христиан. Теологи-схоласты трудились над тем, чтобы осмыслить христианское вероучение в терминах греческой философии, прежде всего аристотелизма. Выдающимся теологом был Фома Аквинский (1226-1274).
Восточно-западная схизма. Возрождение
переживали также христианские церкви православного Востока - прежде
всего Византийская церковь, в сфере влияния которой находились
Греция, Малая Азия, Балканы и Россия. Это возрождение носило отчасти
монашеский, а отчасти богословский характер.
Однако со временем
возникла и стала расширяться трещина, разделившая западную ветвь
церкви, возглавляемую папой Римским, от восточной ее ветви, главой
которой был патриарх Константинопольский. Причины раскола носили
отчасти социальный характер, поскольку постепенно развивавшиеся и
обострявшиеся культурные и языковые различия проявились в долгом
соперничестве за первенство авторитета и власти двух имперских
столиц, восточной и западной, и, соответственно, - двух церквей,
олицетворяемых этими столицами. Не последнюю роль сыграли также и
различия в восточной и западной богослужебной практике. Споры
возникли и по поводу западной формулировки Никейского символа веры,
в котором первоначально говорилось об исхождении Святого Духа от
Отца и в который Западная церковь включила слова, указывающие на то,
что Дух исходит не только от Отца, но и «от Сына».
Невозможно назвать точную дату окончательного раскола между Восточной и Западной церквами. Обычно в качестве такой даты называют 1054, однако позже единство церкви было опять восстановлено, так как после того, как в 4-м крестовом походе (1204) крестоносцами был захвачен и разграблен Константинополь, византийский престол занял Балдуин Фландрский (1171-1205), провозгласивший объединение Восточной и Западной церквей под властью папы Римского. Впрочем, греки ненавидели латинян, и в 1261, когда крестоносцы были изгнаны из Византии, установленная ими уния распалась. Последующие попытки возобновить эту унию - с целью заручиться поддержкой Запада в борьбе против Османской империи - завершались успехами в высших эшелонах власти, но не находили сочувствия среди населения.
Крестовые походы. Характерной чертой средневекового христианства в Западной Европе стали крестовые походы. Первый поход был предпринят по призыву папы Урбана II в 1096, чтобы получить контроль над святыми местами в Палестине, которые постоянно посещались христианскими паломниками. Был захвачен Иерусалим и несколько других палестинских городов и установлено латинское Иерусалимское королевство. Последующие крестовые походы предпринимались для того, чтобы защитить это королевство или возвратить ему утраченные территории. Однако в результате этих походов мусульмане не только не были вытеснены из Палестины, но, напротив, объединились между собой и укрепились, что позволило им в конце концов одержать верх и стать безраздельными хозяевами этих земель. Последний оплот крестоносцев пал в 1291. Крестоносцы посеяли недоверие к себе и ненависть среди местного населения, что привело к резкому обострению отношений между Западом и Ближним Востоком в 12 в.
Османская экспансия. Начиная с середины 14 в. территории, где было распространено христианство, существенно сократились, под угрозу было поставлено само его существование. В 1453 османы захватили Константинополь, центр православия. В том же веке они появились под стенами Вены, успев захватить всю Грецию и Балканы и едва не превратив Средиземное море во внутреннее море своей империи. Османы не искореняли христианство в захваченных ими областях, однако лишали христиан почти всех прав. В результате вселенские патриархи были фактически вынуждены покупать свой сан у султанов, и многие из епископов, назначаемых в балканские церкви, не владели даже языком своей паствы. Принятие ислама монголами, под властью которых находилась вся Средняя Азия, и особенно походы Тамерлана (1336-1405) привели к значительному сокращению числа христиан в этом регионе и к полному исчезновению христианства во многих землях.
Большая часть населения Зарубежной Европы – христиане. Эта религия проникла сюда в начале на своего зарождения и очень быстро распространилась благодаря тому, что она опиралась на поддержку бедных слоев населения.
История распространения христианства в Европе
Религии Зарубежной Европы представлены, в основном, различными христианскими ответвлениями. Чтобы разобраться в этом, вернёмся к истокам.
В 11 веке между двумя центрами Римом и Константинополем возник конфликт, результатом которого стало деление всего мира на два христианских течения: православные и католики. В первую стороны отошли все страны Западной и Северной Европы и частично Центр, а в другую – Восточная и Южная Европа. В это же время в центральных государствах набирает силу протестантизм. С тех пор ситуация практически не изменилась.
Религиозный состав Зарубежной Европы
- Католики : Италия, Испания, Португалия, Мальта, Ирландия, Бельгия, Франция, Люксембург, Австрия, Польша, Чехословакия, Венгрия.
- Православные : Румыния, Болгария, Греция.
- Протестанты : Финляндия, Швеция, Норвегия, Дания, Исландия.
Рис. 1 Религии Западной Европы
Такие страны как Германия, Великобритания, Нидерланды, Швейцария разделись на две половины. Одни относятся к католикам, другие к протестантам. Господствующая ветвь протестантизма – лютеранство.
Среди религиозных меньшинств преобладает Ислам, его исповедуют Албания, Черногория, Босния и Герцоговина.
ТОП-4 статьи которые читают вместе с этой
Европа еще с начала 19 века является центром свободомыслия. Именно поэтому, людей, которые отказываются от религии с каждым годом становится все больше и больше. Наиболее распространены атеистические движения во Франции, Великобритании, Нидерландах.
Рассмотрим религиозный состав населения по самым крупным государствам.
Великобритания
Признает на уровне государства две крупные церкви: Англиканскую и Шотландскую. Первая была признана в 16 веке. Глава – действующий монарх. На сегодняшний день — это королева Виктория. К Английской церкви относятся более 50 млн. человек по всему миру. Выделяется также “Свободная церковь”.
Сюда относятся сектанты и протестанты, не признанные государством.
Рис. 2 Англиканская церковь
Германия
Распространенная форма протестантизма – лютеранство, основанное Мартином Лютером в середине 17 века. Основная церковь – Евангелическая, куда приходят более 24 млн. человек, что составляет 30% страны.
Еще 30% — это католики, которые ходят в римско-католические церкви.
Большой процент населения – атеисты. Также в незначительной степени представлены другие религиозные меньшинства.
Рис. 3 Немецкая лютеранская церковь
Франция
Религиозный состав населения Франции выглядит таким образом:
- Не относят себя ни к какой религии – 45%
- Католики – 42%
- Мусульмане – 8%
- Другие религии – по 1% православные, иудеи, буддисты
Рис. 4. Собор Парижской Богоматери (Нотр-Дам де Пари)
В конституции Франции написано, что она является светской страной. Это значит, что признавать на уровне государства любую религию, запрещено. Кто во что хочет, тот в то и верит.
Что мы узнали?
Территорию Европы можно условно разделить на три части: Западная – полностью католическая, восточная – православная, а вот в центре и на севере господствует протестантизм. В Великобритании есть две государственные церкви, в Германии популярен вид протестантизма – лютеранство, а Франция – свободная страна, но большинство относит себя к католикам.
Оценка доклада
Средняя оценка: 3.8 . Всего получено оценок: 14.
Доклад митрополита Волоколамского Илариона на I Московском международном форуме «Религия и мир» (Москва, 13 декабря 2013)
Сегодня мы говорим о том, как взаимодействуют религиозные традиции на нашем Европейском континенте, в нашей стране и в нашем городе. Я думаю, что было бы правильно сейчас обратиться к той ситуации, в которой мы оказались после событий, происходивших в нашей стране в последние 25 лет, и сравнить ситуацию, сложившуюся у нас, с той ситуацией, которая складывается в странах Европейского Союза. Это необходимо сделать, потому что фактически мы имеем дело с конфликтом очень разноплановых ценностных систем.
Говоря об опыте нашей страны, следует отметить, что последние 25 лет были отмечены совершенно беспрецедентным возрождением религиозной жизни. Причем это возрождение коснулось всех религиозных традиций, всех тех, кто здесь присутствует – это и православные христиане, и христиане других конфессий, это и мусульмане, и иудеи, и буддисты. Представители всех традиционных вероисповеданий Российской Федерации могут засвидетельствовать, что религиозное возрождение коснулось самым прямым образом каждую из представляемых ими конфессий. Так, для Русской Православной Церкви, которая является Церковью многонациональной и объединяет православных верующих не только России, но также других сопредельных государств, эти годы стали временем совершенно беспрецедентного воссоздания своих структур. Достаточно сказать, что мы открывали по тысяче храмов в год или по три храма в день. Я думаю, что в истории мирового христианства вообще не было подобных прецедентов.
В этом году мы вспоминали Миланский эдикт императора Константина, изданный в 313 году. Может быть, и тогда возрождение церковной жизни происходило с подобной скоростью, но, к сожалению, по тем временам мы не имеем статистики, а по нашим временам статистика имеется. И она говорит о совершенно беспрецедентном масштабе возрождения религиозной жизни. Например, на момент празднования 1000-летия Крещения Руси в 1988 году в русской Православной Церкви было 20 монастырей, а сейчас у нас их 805, и почти на каждом заседании Священного Синода мы принимаем решения об открытии новых монашеских обителей. А что такое монастырь? Это ведь не только стены, здания, но и люди, причем не те, кто просто пришел в храм на воскресную службу, а потом продолжает жить своей жизнью, − это люди, которые отказываются от семьи, от естественных для человека условий труда и отдыха и принимают на себя подвиг жертвенного служения. И все эти 800 с лишком монастырей наполнены сегодня монахами и монахинями − людьми, которые отреклись от мира для того, чтобы служить Богу.
Задумаемся об этом феномене и о том, что все это происходит в эпоху, которую на Западе называют постхристианской, потому что многие в западных странах уверены, что время расцвета христианства, да и вообще религии, далеко позади, что религия – феномен прошлого и современное человечество должно двигаться в сторону все большего и большего ухода от религиозных ценностей. Это, к сожалению, и происходит в целом ряде стран Европейского Союза.
Если 25 лет назад Советский Союз был атеистическим государством, а Европа напоминала нам о религиозных ценностях, даже прилагала усилия для того, чтобы защитить эти ценности, и мы не раз и не два обращались к нашим европейским партнерам по межрелигиозному и межхристианскому диалогу для того, чтобы защитить право наших людей исповедовать свою религию, то сегодня эти два мира как бы поменялись ролями. Ныне в нашем обществе наблюдается расцвет религиозных традиций, реальная, а не декларируемая свобода вероисповедания, а в европейском обществе все чаще и чаще мы наблюдаем случаи гонений на религию, дискриминацию по религиозному признаку и намеренное стремление вывести религиозные традиции из общественного пространства.
Одной из иллюстраций этого процесса является стремление целого ряда западных политиков изгнать религиозные символы из общественного пространства. На днях в Норвегии одна из ведущих телевизионных новостей была отстранена от своих обязанностей из-за того, что во время эфира у нее на шее висела цепочка с крестиком. Демонстрация главного христианского символа, по мнению руководства телеканала, могла стать источником раздора и преступлений. Давайте вдумаемся в эту логику: крестик на шее может стать источником раздора и преступлений. Я вспоминаю советские времена, когда у нас в школе учителя срывали крестики с учеников, если замечали, что за воротничком рубашки видна цепочка. А сейчас мы наблюдаем подобные явления в Европейском Союзе, который на весь мир декларирует демократические ценности, свободу вероисповедания и гордо ставит себя в пример другим странам, регионам, цивилизациям.
В настоящее время в Европейском Союзе политик не имеет права мотивировать свои поступки религиозными соображениями. Когда мэр французского города Арканг Ж.М. Коло по религиозным соображениям отказался регистрировать однополый союз, ему выставили претензии и сейчас этому человеку грозит тюремное заключение и штраф за дискриминацию. При этом солидарность с ним выразили 20 тысяч французских градоначальников и их заместителей, входящих в организацию «Защита детства». Но к их голосу никто прислушиваться не будет, как никто не прислушивается к голосу людей, которые вышли на многотысячные демонстрации после того, как во Франции был принят закон о признании однополых союзов в качестве одной из разновидностей брака. В общей сложности более миллиона человек приняло участие в этих демонстрациях, их разгоняли дубинками и слезоточивым газом, и руководство Франции проигнорировало эти протесты, которые говорят о том, что политика французского государства так же, как и многих других европейских государств, идет в разрез с общественным мнением − мнением большинства − и является, по сути дела, насильственным навязыванием людям идеологических установок, которые нарушают традиционный жизненный уклад.
Сегодня в Европе господствует нравственный релятивизм, то есть представление о том, что каждый человек или сообщество может устанавливать для себя собственную шкалу нравственных ценностей, которая необязательно должна соотноситься с общечеловеческими ценностями. В этом контексте сегодня происходит целенаправленный демонтаж семейных ценностей, основанных на христианской традиции. Казалось бы, что может быть очевиднее семейных ценностей, ведь все религиозные традиции − например, тех, которые присутствуют в этом зале, − единодушно свидетельствуют, что брачный союз между мужчиной и женщиной имеет Богом установленную природу и что благословение Божие выражается в том, что у семейной пары должно быть столько детей, сколько благословит Бог, а не столько, сколько они сами запланируют.
На Западе сейчас господствует совершенно другая установка: браком может быть объявлен любой союз людей любого пола и в любом количестве. При этом любому такому союзу дается право усыновлять детей, то есть, по сути, передавать следующим поколениям свои идеологические установки. Это демонтаж ценностной системы, причем мы говорим не о религиозной ценностной системе или о ценностной системе какой-то конкретной религии, но о той системе ценностей, которая была универсальна для всего человечества и позволяла народам земного шара плодиться и размножаться по заповеди Господней.
Сегодня эта нравственная система, которая основана на представлении о семье как богоустановленном союзе мужчины и женщины, созданном по любви и для рождения детей, подвергается сознательному демонтажу. Происходит это под влиянием секулярной идеологии, основанной на нравственном релятивизме, и настаивает на том, что абсолютных моральных ценностей вообще не существует, что все они относительны и если тот или иной человек своим поведением не нарушает права других людей, то он может вести тот образ жизни, который пожелает, и проповедовать ценности, которые считает нужными для устроения своей жизни и жизни окружающих людей.
Эта идеология сознательно внедряется в систему образования. Недавно министр образования Франции заявил, что в школе ученики должны избавиться от всех форм детерминизма − семейного, этнического, социального или интеллектуального. Согласно инструкциям возглавляемого им министерства, с нового учебного года во французских школах слова «мальчик» и «девочка» будут заменены словами «друзья» и «дети», так как «мальчик» и «девочка» – это роли, которые на себя берут люди в юном или детском возрасте, а при желании они могут эти роли поменять.
Также указывается, что родители − это не мама и папа, которых Господь дал ребенку, а просто два человека, которые могут быть одного пола, и совершенно необязательно они должны называться мамой и папой – их могут именовать «родитель №1» и «родитель №2» или еще как-либо иначе. И все это будет называться семьей, будет приравнено к традиционному браку, а права этих сожительств будут законодательно закреплены в качестве брачных союзов.
Демонтаж ценностной системы, который сегодня происходит в Европейском Союзе, конечно, не может нас не беспокоить, поскольку хотя наша страна, слава Богу, не состоит членом Европейского Союза, она безусловно, является частью европейского культурного и цивилизационного пространства. И мы должны понимать, что ценностные установки, которые сегодня навязываются в Европе и которые один из выступавших здесь сегодня назвал сатанинскими, конечно, проникают и будут проникать к нам, причем любое сближение с Европой будет непременно связано с навязыванием нам данных норм и установок. Это уже происходит в тех соседних странах, которые получают приглашения к различного рода ассоциациям с Евросоюзом, − при этом им ставят условием принятие законов о легализации однополых союзов и тому подобные вещи.
Сегодня нашу страну критикуют за то, что у нас якобы отсутствует демократия. Некоторые господа из Германии даже объявили о том, что они будут бойкотировать нашу сочинскую Олимпиаду, потому что, оказывается, сексуальные меньшинства у нас дискриминируются: якобы принятый в России закон о недопустимости пропаганды гомосексуализма среди несовершеннолетних нарушает права этих меньшинств. Лучше бы данные господа заявили протест против массового истребления христиан на Ближнем Востоке − что-то не слышно голосов этих европейских политиков в защиту христиан, которых похищают, которых уничтожают, которым отрезают головы. Когда монахинь похищают так называемые сирийские оппозиционеры, вся эта публика помалкивает − им это неинтересно. А вот когда в России вводится закон, якобы дискриминирующий сексуальные меньшинства − не потому что им запрещено существовать, не потому что их реально лишают прав, а потому что им запрещается пропагандировать свои взгляды среди несовершеннолетних, − это сразу вызывает негодование и протест. Думаю, очень хорошо, что такие люди не будут присутствовать на наших спортивных мероприятиях, − пусть они живут в гетто, которое сами для себя пытаются создать. Жалко те миллионы людей, которые оказываются заложниками сатанинской и антихристовой политики.
Уверен, что людей, которые сознают гибельность и самоубийственность этой политики, сегодня в Европе очень много. И они, конечно, смотрят с надеждой на Россию. Может быть, неслучайно вчера в послании Федеральному Собранию Российской Федерации Президент говорил о консерватизме, цитируя замечательного русского религиозного философа Николая Бердяева, который говорил, что консерватизм препятствует не движению вверх и вперед, а движению назад и вниз. Сегодня наша страна, по сути дела, оказалась защитницей консервативных ценностей, здорового консерватизма в самом положительном смысле этого слова. Он абсолютно необходим на фоне нравственного беспредела, который мы наблюдаем в современном европейском обществе.
Очень хотелось бы надеяться на то, что религиозные конфессии Российской Федерации и религиозные конфессии нашего города будут и далее объединять свои усилия для защиты традиционных ценностей, на которых на протяжении веков строилась жизнь всего человечества и нашего народа.
Мы должны помнить слова, с которыми Господь обратился к израильскому народу: «Два пути предложил я тебе − благословение и проклятье, путь жизни и путь смерти, избери жизнь, чтоб жил ты и потомство твое» (см. Втор. 30. 19). Нравственные ориентиры, которые проповедуются традиционными религиями, направлены как раз на то, чтобы люди избирали жизнь, чтобы жили они и их потомство. А те ориентиры, которые сегодня предлагает нам западная секулярная цивилизация, ведут самым прямым и непосредственным образом к постепенному вымиранию европейских народов. Разве демографический кризис, который охватил страны Западной Европы, не является прямым следствием идеологии, направленной на разрушение семьи, которая в течении нескольких десятилетий внедрялась в сознание людей? Это ее прямое следствие, следовательно, эта идеология является самоубийственной не в переносном, а в прямом смысле для европейского населения.
Вчера Президент сказал о том, что впервые за последнюю четверть века в нашей стране переломилась демографическая тенденция, что рождений зафиксировано больше, чем смертей. Я думаю, что это очень радостная новость. Во многом новая ситуация, в которой мы сейчас оказались, является следствием государственной политики по защите семьи и пропаганде семейных ценностей, но это также и следствие консолидированной позиции традиционных религий Российской Федерации.
Я хотел бы всем нам пожелать, чтобы мы жили в процветающем государстве, в процветающем городе, чтобы население их увеличивалось и нравственные ценности всегда занимали важное место в жизни нашего общества.
Загрузка...
